Когда Йозеф покинул ее покои, Алесса забралась в кровать к Данте. Он застонал и приоткрыл один глаз.

– Чувствую себя дерьмово.

– И выглядишь ты так же.

Он хрипло рассмеялся.

– О, luce mia. А ты знаешь, как заставить трепетать мужское сердце. – Он застонал. – Вот каково это – умирать? Должен ли я назвать тебе свое имя?

– Ты не умираешь. Ты недоедал, из-за чего не поправляешься с обычной скоростью. Но ты можешь сказать мне свое имя.

– Ха, – усмехнулся он и поморщился. – Хорошая попытка. Раз я не умираю, ты узнаешь его после того, как спасешь мир.

– Ну, убежать ты не в силах, поэтому в конце концов я вытащу его из тебя. А теперь спи.

В какой-то момент его дыхание выровнялось, а вскоре остатки энергии покинули и ее.

Алесса всю ночь цеплялась за него, переплетая свои ноги с его, прижимаясь лицом к плечу и отсчитывая часы по такту его сердцебиения.

Она проснулась от голоса Данте, хриплого ото сна.

– Разве ты не должна сейчас преклонять колени в молитве?

Алесса откинула одеяло и вздохнула с облегчением, не увидев на Данте синяков.

– А я что, по-твоему, делаю?

Девушка провела рукой по его груди, и он издал низкий, одобрительный рык.

– Надо помнить, за что борешься, а? Разве не ты говорила, что зацелуешь все мои раны?

– У тебя было много ран, но я сделаю все, что смогу.