Я не знала, что на это сказать. Даже люди, жившие в эпоху многоженства, не могли избежать ревности. Сможет ли восьмой принц понять меня? Не он один страдает ради этих отношений. Сможет ли он понять мое сопротивление, мою беспомощность, мою обиду, мою борьбу? Мои мысли перескочили на восьмую госпожу, внучку Йоло, циньвана Ань, девушку такого знатного происхождения, но неспособную удержать супруга рядом с собой. Это из-за нее я натерпелась. Если бы она знала обо мне, разве ей не было бы больно? Если взглянуть на ситуацию глазами современного человека, то я стану той самой разлучницей, любовницей, что разрушает семью и чужой брак. Даже если восьмой принц всегда будет делать все, что я захочу, мне суждено до скончания дней жить с этим тяжким грузом.

Мы обе приуныли, погрузившись каждая в свои мысли. Откинув полог, в шатер вошел четырнадцатый принц, и Миньминь, тут же вскочив на ноги, сказала:

– Я пойду.

Четырнадцатый принц с улыбкой подошел ближе и крайне почтительно поприветствовал меня. Вздрогнув от неожиданности, я отступила в сторону со словами:

– Что это ты делаешь?

– Моя добрая невестка! – широко улыбнулся принц. – Отныне и впредь я должен приветствовать тебя.

Мое лицо вспыхнуло. Я хотела побранить его, но не могла найти слов и лишь неловко топталась на месте.

Видя, что со мной творится, четырнадцатый принц перестал дразнить меня, но продолжал сверлить взглядом. Прошло немало времени, прежде чем он протяжно выдохнул:

– Многолетние чаяния восьмого брата наконец сбылись!

– Я пошла, – сердито пробурчала я. – Не желаю слушать твой вздор.

Принц не удерживал меня, но я, пройдя пару шагов, резко обернулась и спросила:

– Когда ты уезжаешь?

– Завтра вечером, – ответил он.

Я кивнула, а затем добавила:

– Прекрати морочить Миньминь голову, иначе когда-нибудь я запутаюсь во всей этой лжи. Сейчас она уже изъявила желание учиться у меня петь арии.

– Ну так научи ее той арии, что ты пела тогда десятому брату, – засмеялся четырнадцатый принц.

Вздохнув, я покачала головой:

– Не знаю, как потом я смогу ей все объяснить? И простит ли она меня?

С этими словами я повернулась и вышла на улицу, ощущая, что падаю духом. Разве у прежних нас в жизни было столько хлопот? А ныне нам приходится быть предельно осторожными, контролируя каждый свой шаг, и везде подстерегали ложь, предательство и кровь. Я всегда думала, что раз знаю историю, то смогу держаться в стороне и избежать бед; однако в конце концов я волей-неволей оказалась вовлечена.