– Это моя вина, – отвечаю я, но не нахожу в себе сил, чтобы вдаться в подробности. Это моя вина, что Сэйла зарезал капитан Красных бандитов. Моя вина, что Мидас схватил Дигби и угрожает мне его жизнью.

Мне вдруг становится не по себе, потому как я не рассчитывала, что эта необузданная печаль выбьет у меня почву из-под ног, что я внезапно сорвусь из-за горя. Тем более на глазах у Лу.

Нужно как можно скорее поговорить со Слейдом о Дигби. А еще о Риссе. Я должна была обсудить с ним еще вчера ночью, но… слишком витала в облаках. Я просто хотела улучить для себя счастливый миг. Не хотела, чтобы реальность вмешалась и испортила наше мгновение наедине друг с другом.

И все же с моей стороны очень эгоистично потакать всем своим проблемам и открещиваться от них. Теперь чувство вины царапает мне спину, потому что, насколько мне известно, Дигби может чахнуть где-нибудь в темнице, а я тем временем забавляюсь в обществе Слейда и жалуюсь, какая здесь сладкая пища. Я ужасный человек.

Прерывая тягостное молчание, Лу говорит:

– Мне знакомо это чувство, когда случается слишком много плохого и виноват в этом ты сам, – будто невзначай говорит она. Я признательна за ее строгий тон. Благодарна, что она не пытается меня разуверить в том, что я не виновата, не пытается освободить от ответственности. – Когда Рип поручил мне командование правым флангом, я чертовски возгордилась. Но потом случилась первая битва, и я потеряла много хороших мужчин и женщин.

Я поднимаю на нее взгляд и вижу, как в глазах Лу отражаются языки пламени, а ее темная кожа светится под его теплом.

– Каждая потерянная жизнь… случилась по моей вине. Я несла ответственность за командование, и каждое мое распоряжение привело к тому, что кто-то выживал, а кто-то погибал.

Лу поднимает руку и проводит ею по очертаниям кинжалов, вырезанных в ее волосах, и внезапно я задаюсь вопросом, если ли какой-нибудь смысл в этих символичных клинках.

– Когда ты чувствуешь ответственность за смерть… она остается с тобой. Липнет к подошвам и сопровождает каждый твой шаг.

Я понимающе киваю, а Лу с решительным лицом выдыхает и выпрямляется.

– Но таково проклятие тех, кто выжил. Нам приходится жить с мертвыми.

Когда я вспоминаю обо всех людях, которые погибли по моей вине, мои плечи поникают.

– Жить с мертвыми труднее, чем жить с живыми.

Лу резво переводит на меня задорный взгляд.

– Если только этот живой не тот урод, золотой царь.

Я фыркаю и качаю головой.

– Ты себе даже не представляешь.

Засмеявшись, она ставит бокал и показывает на него.

– Вино из нашего бочонка лучше этой дряни.