Не останавливаюсь, даже когда цепляюсь ногой за катящуюся тележку, чуть ее не опрокинув, а заодно и не упав сама. Не останавливаюсь, когда торговец бросает мне вслед проклятия, а другие поворачиваются на шум. Бегу, не сводя глаз с ближайшей лодки на причале и веревки, которую отвязывают от столба.

Я успею… я должна успеть.

Пожалуйста, пусть я успею.

Оплошность с тележкой стоила мне драгоценных секунд и драгоценного расстояния, потому я не осмеливаюсь оглянуться назад. Нет времени смотреть. Дорога каждая секунда, дорог каждый шаг.

– Стой! – кричит один из людей Закира.

Но теперь, когда я наконец-то решила попытаться, не остановлюсь.

Еще один шаг – и я запрыгиваю на причал.

Прыгаю прямиком к небольшой лодке, которая уже начала отчаливать.

Кажется, на мгновение останавливается и время, и мое тело.

А потом я прыгаю ногами вперед и чувствую острую боль. Чуть не сваливаюсь за борт, перевернув за собой и лодку, но раздаются удивленные крики, и люди, к которым я бесцеремонно примкнула, успевают ее удержать.

Мужчина с обветренным лицом и солнечными пятнами на щеках рычит на меня и хватает за руку.

– Какого хрена ты удумала, девчонка?

– Да выкинь ее просто, Хок! – говорит второй мужчина в лодке.

– Нет! Пожалуйста!

Хок не обращает внимания на мои мольбы и дергает за руку, но замирает, когда чей-то голос произносит:

– Хватит.

Мы с мужчиной замираем и поворачиваемся к женщине, сидящей на носу лодки и держащей пару весел. Она высокого роста, с каштановыми волосами длиной до подбородка, а ее суровое лицо шелушится и покрыто розовыми пятнами.

– Почему ты вся золотая? – спрашивает она в лоб.

– О. – На мгновение я теряюсь, а потом отвечаю: – Здешние проститутки иногда себя раскрашивают. Чтобы привлечь клиентов.