От удивления она высоко приподнимает брови, и впервые на ее красивом лице появляется сомнение. Словно она не уверена. Словно она не хочет меня бросать.

От этого сердце сжимается в груди, но я знаю, что в таком состоянии сбежать с ней не смогу. Однако Рисса – боец. Если кому-то и удастся отсюда выбраться, так это ей.

Мидас внезапно отшвыривает Полли ударом ноги, и она принимается плакать еще горше. Он бросает быстрый взгляд на Риссу.

– Уведи ее отсюда. Не хочу больше ее видеть. И убедись, что она больше не получит росы.

Полли завывает, да так громко, что ее крики почти сливаются с музыкой. Тем временем к моей протянутой руке липнет еще одно воспоминание. «Уведи ее отсюда», – говорит Мидас, и я согласно киваю Риссе. – «Забери ее и уходите отсюда».

Рисса спешно подбегает к безутешной Полли и помогает ей встать, а Мидас с раздраженным выражением лица подходит к небольшому столику у стены и наливает себе в бокал вино.

Я приваливаюсь к стене, чувствуя, будто тысячи порванных кусочков бумаги встают в моей голове на место, слова медленно соединяются между собой.

Рисса ведет Полли, делая вид, что они обе пошатываются, из-за чего им приходится идти ближе.

– Пойдем со мной, – шепчет она, и хотя кажется, что Рисса разговаривает с Полли, я понимаю, что она обращается ко мне.

Глаза наполняются слезами. Мы были не более чем вынужденными союзниками, и все же Рисса здесь, пытается увести меня с собой. Есть у меня ощущение, что дело не только в золоте.

Я качаю головой и печально улыбаюсь.

– Иди.

Я не осмеливаюсь сказать что-то еще, как и Рисса, даже когда наши слова приглушены сдавленными всхлипами Полли, а Мидас не обращает на нас внимания.

Рисса еще раз бросает на меня взгляд и отворачивается, выводит Риссу, поддерживая ее за руки. Я судорожно вздыхаю, молясь богиням, чтобы ей удалось выбраться.

Молю, пусть она выберется.

Жаль, что я не могу вспомнить, что собиралась ей сказать, но возможность все равно утрачена, так как за наложницами закрывается дверь. Прерывисто дыша, я тру виски, хотя музыка в бальной зале такая громкая, что ее баллада почти ощущается на языке, а мелодию можно проглотить.

Но даже музыка не подавляет жуткий страх, который свивается в животе. Что еще я забыла? Что еще случилось? В моих мыслях зияющие черные дыры, которые я отчаянно стремлюсь заполнить.