Он оторвался от ее губ и очень внимательно посмотрел в глаза. Дыхание его сделалось тяжелым и частым.

— Тебе нравится, — шепнул он, — продолжим?

— Н-не знаю, — выдохнула она.

И охнула, когда Итан повторил то же самое движение.

— Что… это? — растерявшись вконец, она вцепилась в его плечи. Все, что могла сделать, тогда как между ног зарождалось странное, болезненное чувство.

— Ш-ш-ш, молчи, пожалуйста. Позволь мне… Совсем чуть-чуть. Это не больно. И не страшно.

«Тогда я просто закрою глаза», — решила Вельмина.

И, опустив веки, оказалась в сладкой, тягучей темноте.

Она почувствовала, как Итан расстегнул пуговки на вороте платья. Его горячие пальцы выписывали пламенеющие узоры на груди, а потом… губы сомкнулись на соске. Он слегка втянул его в себя, другой помассировал пальцами. Внизу живота стало совсем горячо. Непривычно. Такого с ней ещё никогда не было.

— Моя сладкая малышка, — пробормотал Итан, целуя ее грудь, — моя…

Его рука скользнула по бедру, вверх, зажержалась на кружеве панталончиков. А потом Вельмина почувствовала, как его пальцы пробрались прямо туда, где ее плоть сквозь ткань соприкасалась с его. Такие теплые, чуточку шершавые, просто… невыносимые. И терпеть все это было уже невозможно, она хотела — и сама не понимала, чего именно. Поерзала бедрами, потому что хотелось еще — ближе, сильнее.

— О, мой храбрый воробушек, — Итан позволил ей почти лечь сверху, одной рукой поглаживай ей спину, а второй вытворяя что-то совершенно непристойное, но при этом такое невероятно приятное, что у Вельмины просто не было сил его оттолкнуть.

Да и не хотелось больше отталкивать.

В следующие мгновения он нащупал какую-то особенно чувствительную точку на ее теле. Внутри стремительно разрастался, распухал комок из непотяного, сладкого напряжения. Несколько невероятных движений — и темнота вокруг полыхнула сонмом огненных искр.

Кажется, она вскрикнула. И окончательно упала поверх Итана, задыхаясь, теряя себя.

Некоторое время так и лежала, замерев, боясь шевельнуться, а он молча гладил ее по спине, по плечам, зарываясь пальцами в волосы и окончательно растрепав прическу. Внезапно стало страшно, а вдруг он над ней смеется? И Вельмина осторожно шевельнулась и посмотрела на Итана. И встретила совершенно серьезный взгляд. Повисло молчание. Вельмина чувствовала, что постепенно краснеет — потому что то, что у них сейчас произошло… Не лезет ни в какие рамки благопристойности, да и вообще… Такого с ней ещё не было.

И когда щекам стало совсем жарко, Итан сказал:

— Я тебя люблю. И сделаю все, чтобы тебе не было больше ни страшно, ни больно.