Из Чарнийского королевства прибыл ректор Палгорн. Я очень скучала по нему и чувствовала себя виноватой за потерю верного призрачного дворецкого Фалко.

— Он прожил хорошую жизнь, как и провел посмертие, — грустно улыбнулся ректор, бережно сжимая мою руку. — Так что не вини себя. Фалко давно уже стоило отпустить. Думаю, там, в другом мире, он радуется за тебя.

Моими подружками на свадьбе стали Криста и Атрея. Удивительно, но бывшая воровка и бездомная прекрасно поладила с принцессой с Эрийского полуострова. Они все время о чем-то перешептывались, довольно кивая и широко улыбаясь.

Атрея, кстати, явно положила глаз на Кея. То, каким взглядом она провожала светловолосого весельчака, сложно было расценить как-то иначе. И судя по всему, Кею она тоже понравилась. Интересный мог выйти союз, хотя и немного странный. Принцесса и наездник из Крепость-града.

А вот новость о том, что Криста начала встречаться с темноволосым и зеленоглазым Эмосом, действительно стала для меня неожиданностью. Я даже не подозревала, что между ними что-то есть.

Дарг на свадьбу не явился, хотя приглашение мы отправляли и ему.

— Не смог, — пояснила Криста и со вздохом призналась: — Ты ему очень нравилась, Эда. Даже больше, чем нравилась. Тяжело принять факт, что ты с другим. Дай ему время. Когда-нибудь вы встретитесь без неловкости, с тихой грустью о несбывшемся.

Я понимала, что подруга права и искренне желала сероглазому воину найти свое счастье.

Это оказались не все новости. Буквально за пару дней до свадьбы пришло известие о том, что один из дозорных отрядов нашел одно из убежищ повстанцев. И там, среди пленников, обнаружили Стефана. Друг детства оставался последним незавершенным делом из моего прошлого. Конечно, ему предстоял длительный курс лечения, но самое главное, что он выжил.

Шрама, моего любимого и очень характерного котика, доставили в Алртон родители Рейнера. С ними я познакомилась всего за день до свадьбы. Конечно, трудно было сразу найти общий язык и почувствовать себя родными, но мы друг другу понравились. По крайней мере, вели они себя очень дружелюбно и не напоминали о том, что из-за меня их любимый сын и наследник лишился благословения.

Ирбис остался все таким же грозным и вредным. Посторонних к себе не подпускал, а на нас с Рейнером огрызался, но давал себя погладить. Ворчал на меня за отъезд и даже иногда слегка прикусывал мою руку, словно напоминая о том, какую боль я причинила им с хозяином.

Я тоже жутко скучала по нашему котику. Как бы ни капризничал, мы его любили. И оттого было вдвойне обидно, что проезд боевых ирбисов по другим странам проходил с таким трудом. Я уже посоветовала Айдару инициировать пересмотр отношения к барсам среди стран Содружества.