– Я с ними уже побеседовал, они все отрицают. Старался вести допрос как можно корректнее, чтобы не обидеть их подозрением. Эта духовидица… госпожа Гекуба заявила, что им нет необходимости рыться в земле – ее так называемое «внутреннее око» уже показало ей, что клада там нет.

– Но кто же тогда? Тетя Грета? Даниэль? Они знали, что там плита?

– Они не в курсе деталей постройки, но я не могу представить госпожу Эрколе за подобным занятием. Даниэля исключим: вчера он позволил себе несколько лишних стаканов за ужином, мне пришлось отвести его в спальню, уложить и поставить у кровати кувшин с рассолом. Он все еще спит, и его пробуждение будет тяжелым.

– Доктор Фальк? Нет, он ушел еще до ужина. Мог вернуться ночью… – продолжала гадать Ирис. – Горничная Адель? Тоже не верится. А Софи все еще у матери в деревне? Впрочем, в ее положении, она вряд ли бы стала орудовать лопатой. И ее не было в доме, когда мы колдовали над шкатулкой. Больше никто не знал о наших вчерашних раскопках и записке. Хотя… кто-то мог и проболтаться. В этом доме слово лишнего сказать нельзя – тут же вся деревня узнает!

– Боюсь, это не исключено. Вандализм мог учинить кто-то посторонний, но осведомленный.

– И что нам теперь делать?

Арман на миг задумался, обвел пристальным взглядом сад, разоренную клумбу. Посмотрел на пока еще тихий дом.

– Не стоит привлекать в этому происшествию внимания. Я наведу здесь порядок и попрошу приходящего садовника высадить новые растения. Госпоже Эрколе и прочим скажем, что к нам забрел дикий пони и все истоптал.

– Да, так лучше всего. Не будем раздувать пожар. Посмотрим, не совершит ли наш вандал новой оплошности. Но надо поторопиться отправить чертежи маэстро Мантейфелю. Кто-то очень хочет заполучить этот клад! – мрачно заключила Ирис. – Клянусь своими куклами: дело с чертежами барона ой как нечисто.

Ирис не стала откладывать задуманное в долгий ящик. Пока Арман накрывал завтрак, она упаковала чертежи и написала письмо маэстро Мантейфелю с пояснениями. Не удержалась и изложила ему все, что случилось в доме в последние дни. Включая тайну смерти барона в закрытой изнутри комнаты, загадку пропавшего пресс-папье, и явление Лесного человека, – и изложила собственные подозрения.

Как это она раньше не догадалась написать своему учителю! Он был еще одной значимой фигурой в ее жизни наравне с Финеасом. Маэстро Мантейфель знал все на свете, а чего не знал – использовал свой острый ум, чтобы построить точную картину. Поскольку он был фокусником и кукловодом, то разбирался в таинственном. Если кто и найдет ответы, то только он.