Когда мы оказались лицом к лицу, Адам провел кончиком указательного пальца по золотой полоске на моей шее, затем по лифу, прослеживая шов на ребрах. Кончик его пальца скользнул по прохладной поверхности пояса, прежде чем разделить струящиеся зеленые полоски ткани, соединяющиеся у пупка.

Лаская взглядом мои обнаженные тлеющие ноги, он зацепил пальцем низ боди и расстегнул его.

– Я думала, все уже готовы. – Мой голос стал гуще и громче, подобно ayim за нашим окном, когда палец Адама скользнул по моей плоти.

– Так и есть. – Он провел носом по нижней части моего подбородка, заставляя откинуть голову назад, и принялся осыпать кожу пьянящими поцелуями.

– Тогда нам нужно, – я обхватила его бицепс, когда Адам погрузил не один, а сразу два пальца в мое тепло, – идти.

– Если хотела, чтобы мы пришли вовремя, тебе не стоило надевать платье, так и кричащее «Трахни меня». – Прежде чем я успела возразить, что платье вполне приличное, он уже накрыл мои губы своими.

В любом случае это пустая трата воздуха. Адам считал все, что я носила, соблазном для поцелуев, облизывания или… Ход моих мыслей оборвался, когда его искусные пальцы принялись мучить и дразнить.

Он глубже проник мне в рот, сначала языком, а затем шепотом:

– Naida neshahadzaleh. – Моя совершенная половинка души.

Это он совершенный. Его пальцы…

Я охнула, когда все тело охватила сотворенная им магия, и сердце отбивало такие громкие и быстрые удары, что пульс, несомненно, вибрировал на кварцевых стенах Каньона. Я стонала и дрожала, и, хотя мои ноги твердо стояли на земле, тело словно воспарило. Поцелуи и ласки Адама стали томными, пока он спускал меня с высоты, на которую сам же вознес.

Когда мое дыхание выровнялось, он вынул пальцы и оторвался от моих губ.

– Теперь можем идти.

– Нет. – Слово прозвучало так отрывисто, что Адам нахмурился. – Не похоже, что церемония может состояться без нас. – Я потянулась к его кожаной тунике, чтобы пройтись пальцами по V-образному основанию крыльев.

Пару мгновений Адам оставался совершенно неподвижным, а затем расстегнул молнию на брюках и спустил их так низко, как позволяли его черные сапоги. Он подхватил меня, складки шелка и плоти раскрылись, когда я обвила ногами его талию.

Я приняла его скользким жаром, не размыкая рук. Адам вошел в меня, изумрудные глаза попеременно пылали и гасли от вожделения. Мой живот пульсировал, и я не могла сказать, очередной ли это оргазм или моя душа пыталась прильнуть к его душе, но пульсация становилась все более сильной, как и толчки.