Она сидела на сверкающем хрустальном троне, ярко-фиолетовый шёлк покрывал её от шеи до запястий, ниспадая до пола. Многогранные фиолетовые драгоценные камни переливались на свету. Отголоски её отражались в каждом зазубренном зеркале, тысячи ослепительных девушек, тысячи холодных чёрных глаз.

— И почему я должна помогать такому язычнику, как ты? — спросили тысячи девушек в один голос, тысячи улыбок, которые были слишком кривыми с одной стороны.

Её улыбка была отравленным кинжалом, острым, жестоким и вдвойне смертоносным.

— Ты всегда только насмехался надо мной, обманщик. Я никогда не слышала твоего поклонения.

«Ты никогда этого не заслуживала», — с горечью подумал Финн. Он ощутил на языке её имя и уже собирался превратить его в мольбу — или насмешку, — когда картина перед ним начала меняться, колебаться.

Зеркала, девушка и алмазный трон исчезли, образ рассеялся, как морской туман. Он обнаружил, что прислонился к стене переулка, глубоко в центре города, холодный камень впивался в его ладони.

Он покачал головой, пытаясь вернуться к реальности. Город — он был в городе, и он направлялся на встречу, и если его узнают в этой части Порт-Атласа, он будет в ещё более глубокой опасности, чем уже был.

Финн с трудом сглотнул, быстро выпрямляясь и натягивая шарф обратно на нижнюю половину лица. Он провёл пальцами по краю своей вязаной шапочки, решив убедиться, что его волосы всё ещё скрыты, затем похлопал себя по животу, чтобы убедиться, что его оружие и монеты не были украдены карманником, пока он был лишён чувств.

Джерихо могла бы пошутить, что у него вообще не было чувств, которых можно было бы лишиться, и не в первый раз он пожалел, что не мог взять её с собой для этого конкретного поручения. Но ей нельзя было доверить ничего более важного, чем то, кто с кем кувыркался в стенах замка, и какие слуги тайком проносили дополнительные порции пудинга после ужина. Финн выдавал ей только те секреты, которые хотел распространить.