Он ненавидел то, как её голос обвивает это «о», понимание и жалость, вытекающие из него, как из перерезанной артерии.

— Понимаю. Ты злишься, потому что это был не ты.

У него пересохло в горле, и он потянулся за оставленной бутылкой на столе. Может быть, там осталось несколько капель.

— Я не…

Джерихо хлопнула ладонью поверх его, прижимая её, останавливая кончики пальцев в нескольких сантиметрах от бутылки.

— Ну, мистер самоуверенный, ты хочешь знать, почему ты никогда не сможешь быть королём? Почему я не могла отказаться от этого, когда были только ты и Финн? Я скажу тебе почему.

Она отпустила его руку, схватила пустую бутылку из-под вина и стала размахивать ею перед его лицом, её хмурый взгляд был искажён щитом из округлого стекла.

— Вот почему. Потому что, когда всё становится невыносимым, вы с Финном не можете с этим смириться. Ты бежишь за бутылкой, а Финн бежит ночью куда глаза глядят, и ни у кого из вас нет ни сил, ни стремления сделать то, что вам нужно, чтобы всё стало лучше. Ты никогда не сможешь стать королём, пока не сможешь смотреть на мир без похмелья, Кэл. И я сомневаюсь, что это произойдёт в ближайшее время. Ты можешь?

— Я….

— Возможно, я была рассеянна последние несколько лет, — закипела Джерихо, на глазах у неё выступили слёзы, — и да, возможно, я слишком сильно полагалась на тебя, и я сожалею об этом. Но я думала, что мы дали друг другу обещание. Перед всеми нами. До политики и войн, до корон и тронов мы изначально были верны друг другу. Я не понимала, что твоя любовь зависит от того, что я могу тебе дать.

Даже опьянение не могло спасти его от этого удара, удара в живот, который отозвался во всём его теле, как дрожащий гонг.

— Нет, Джер, я… это не то, что я имел в виду, прости, я сейчас не в духе…

— Убирайся.

— Что?