— Я прощаю вас, Иннокентий Павлович, — деликатно сморкаясь в кружевной платочек, ответила та. — Я понимаю ваши чувства…

Она все еще всхлипывала, когда Карина и Иннокентий Павлович вышли из трейлера.

— Это далеко, — сказала Карина. — До леса нам лучше добраться на машине. Благо, что теперь это возможно после строительства нового моста через овраг.

— Свою машину я разбил вдребезги, — сказал Иннокентий Павлович. — Но сейчас найду другую. Подожди меня здесь.

Карина осталась одна. У нее был невозмутимый вид, и ее голос звучал бесстрастно, но за этим внешним спокойствием скрывалась буря чувств. Она уже жалела, что из жалости к Эльвире вызвалась проводить ревнивца. Но отступать было поздно. Иннокентий Павлович был способен точно так же наброситься и на нее, а этого она не стерпела бы и ударила его в ответ. Но это была бы безобразная сцена, которая могла привести к непредсказуемым последствиям. И, по здравому размышлению, оно того не стоило. Михайло, изменивший ей с Ириной, не заслуживал того, чтобы страдать из-за него. Во всех смыслах этого слова. Эта мысль принесла Карине некоторое облегчение. Советь и раскаяние уже не так мучили ее.

Подъехал джип, за рулем которого был Иннокентий Павлович. Карина забралась в машину. Указала направление и сказала:

— С площади сворачиваем на Овражную улицу. Доезжаем до моста. А дальше я покажу.

Джип рванул с места. После аварии потрясенный своей возможной гибелью Иннокентий Павлович дал себе слово, что отныне он никогда в жизни не будет ездить на высокой скорости, а, быть может, даже садиться за руль. Но измена Ирины так взволновала его, что он забыл об этом. И сейчас он гнал автомобиль почти так же, как и накануне. Джип заносило на поворотах, и только безлюдность Куличков уберегала от жертв, потому что разъяренный Иннокентий Павлович не успел бы нажать на тормоз. Но, скорее всего, он даже не стал бы тормозить, и ему было бы все равно, кто попал под колеса — курица или человек. Или даже сам черт.

Видя его возбужденное состояние, Карина даже не пыталась протестовать. Она сидела безмолвная, как тень, вжавшись в кресло, и хотела только одного — чтобы все это поскорее закончилось. И она легла спать. А наутро навсегда уехала из Куличков и вычеркнула из своей жизни все, что было связано с ними…

Следуя указанию Карины, автомобиль остановился у кромки леса, откуда начиналась тропинка, ведущая к дому бабки Ядвиги.

— Идите за мной, никуда не сворачивая, — сказала Карина. — Это важно.

— Чтобы я слепо шел за женщиной? — возмутился Иннокентий Павлович. — Да никогда!