– А о дезертирстве умолчал, чтобы не впутывать тебя в новые смертельно опасные авантюры. Если бы меня поймали и королевские маги начали вести допрос с помощью снадобий правды, я бы нехотя выдал всех, кто замешан в сговоре против нынешней власти. Незнание уберегало тебя от расплаты.

Зажав переносицу пальцами, я постепенно переместила их на глаза. Заплясавшие перед взором цветные мушки отвлекли от натиска смешанных чувств.

Я понимала рвение друга идти ва-банк в одиночку, лгать, пусть и во благо, но и одновременно осуждала за беспечность и необдуманный риск.

– Кого я тогда убивала? Если смутьяны во время нашей зачистки прятались здесь?

Клара подплыла к нам и заинтересованно выглянула из-за моего плеча – видимо, нас беспокоили одинаковые вопросы.

Моя грудь поверхностно вздымалась. Я страшилась глубоко вдохнуть, пока не узнаю, кого именно так жестоко лишала шанса на жизнь.

– Для поддержания работы нашего отряда и пускания пыли в глаза Елене я находил отщепенцев. Тех, кто утонул в бедности и пошел во все тяжкие, устраивая грабежи и распространяя магический дурман. Либо тех, кто сломался под жестокостью власти и искал отмщения в насилии и убийствах.

Ричард провел свободной рукой по лицу, словно испытал облегчение от сброшенного груза хранимых им тайн. Клара расслабленно выдохнула за нас обеих, сообразив, какой скрытый смысл несли последние вопросы.

Невинные. Скольких я убила?

– Ты хочешь сказать, что я годами марала руки о безнравственных ублюдков?

Рич прокашлялся.

– В основном. Конечно, иногда приходилось уничтожать целые семьи или случайных свидетелей нашей «работы», чтобы нас не раскрыли, но да, Адель, чаще всего твоими жертвами становились те, кто давно продал душу Дьяволу.

* * *

После раскаяния Ричарда мы разошлись по комнатам, чтобы подготовиться к древнему обряду призыва архангелов.

Магическую книгу с заклинаниями из личной библиотеки Люцифера выкрал Лионель, пока мы с Кайланом лицедействовали в пьесе на выживание во время Совета, и теперь внимательно изучал страницы в соседней комнате.

Кайлан остался в гостиной, пренебрегая редким часом спокойствия перед новым водоворотом тяжелых реалий. Я не стала повторять его подвиг, позволив себе немного понежиться на мягкой кровати перед самым своим жутким деянием.

Неминуемой расправой над собственным отцом.

Меня передернуло. Потолочные балки, на которые я невидяще пялилась последние двадцать минут, вновь закружились. На чаши весов возложили слишком много: жизни друзей в обмен на голову неизвестного мужчины из туманных снов. Нутро подсказывало, что Гавриил, несмотря на крылья за спиной, давно погряз в пороке, но все же перспектива получить статус отцеубийцы отнюдь не вызывала восторга.