И пускай я знала, что свобода эта лишь мнимая – краткий миг перед неизбежностью, – я наслаждалась ей, пока стремглав летела к родному замку. Зрение, ставшее в десять раз острее прежнего (теперь понятно, почему Сол всегда был таким внимательным), позволило мне быстро подсчитать вооружённых воинов, расставленных вдоль мерлона крепостных стен. Отец мобилизовал все хирды, что у него были, – даже немых воинов с золотыми наручами на запястьях, которые хоть и не были драконами, как основавшие их отряд предшественники, но сражались не менее яростно. От этого зрелища я лишний раз убедилась, что иного способа, кроме как послушаться совета Хагалаз, у меня нет, если я хочу спасти Соляриса до того, как умру сама.

Не позволять выманить себя. Выманить их самой.

«СОЛЯРИС!»

По звуку мой глас ничем не отличался от рыка других драконов, но я надеялась, что Хагалаз не ошиблась и хирдманам он будет понятен так же, как человеческая речь. Я вынырнула из-за угрюмо-серых туч, над которыми поднялась, чтобы остаться незамеченной, и голос мой эхом прокатился по всему замку. Я прокричала имя Соляриса несколько раз, так громко, чтобы оно достигло каждого уголка остроконечных башен и даже подземных катакомб. Затем я опустилась ниже и, оказавшись прямо над шпилем южного крыла, вцепилась когтями в черепицу, заставляя серо-синие камни сыпаться вместе с оконными рамами.

«Я принцесса Рубин из рода Дейрдре. Выведите Соляриса, или я сровняю этот замок с землёй! Клянусь всеми богами, отец!»

Раздался звук горна. Отец явно готовился встречать сородичей Сола: баллисты, заряженные копьями из чёрного серебра и установленные меж зубцами мерлона, которые никто не видел со времён войны, развернулись в мою сторону. Первое копьё промахнулось, вонзившись в стены замка, но вот второе пролетело так близко к крылу, что я почувствовала дуновение ветра на медовых чешуйках. Так вот, значит, каково это, когда на тебя охотятся.

Интересно, каково же тогда выдыхать настоящее пламя?

Я снова взмыла ввысь, оттолкнувшись от крыши, и, нависнув над мерлоном, пока воины перезаряжали орудие, прислушалась к жару, растущему и клокочущему в груди на уровне лёгких. Когда-то Солярис говорил, что выпустить его ненамного сложнее, чем кашлянуть, и он оказался прав – мне было достаточно подумать об огне, представив, как в нём раскалываются и трещат страшные орудия, чтобы это воплотилось в реальность. Стрекочущий звук, похожий на безобидный щебет кузнечиков.