При виде меня, дракона, все хускарлы отхлынули назад к спуску внутрь башни, и лишь Солярис, баюкающий Сильтана на руках, остался недвижим. По его жилистой шее бежали ручейки крови – снова открылся старый шрам, – но он всё равно вытянул её, чтобы разглядеть за хирдом меня. Глаза его сливались с заревом заката на фоне, такие же огненно-золотые, пока потрясённо изучали меня с головы до ног. Сол даже не улыбнулся, как улыбнулась я, не в силах скрыть облегчение от того, что он всё ещё жив.

«Дура», – прочитала я по его сухим и задрожавшим губам, а затем коснулась своей изумрудной серьги в правом ухе – точно такой же, какая до сих пор висела у Сола в левом. Две части одного целого.

Он беззвучно всхлипнул, покачав головой в ответ.

– Как вам это удалось, драгоценная госпожа?

Заворожённый шёпот Ллеу, осмелившегося подойти ко мне первым, заставил меня неохотно повернуться. Хагалаз не обманула: хлопковое платье из Луга и плащ Дайре с чёрным мехом куницы остались невредимыми, будто не рвались на мне вместе с плотью и мышцами ещё час назад. Должно быть, Ллеу решил, что секрет именно в одежде, почему и тронул край моего рукава рукой, стянув перчатку с пальцев. Те были покрыты ритуальными шрамами, и их прикосновение не вызвало у меня ничего, кроме отвращения. Я отдёрнулась, и Ллеу, склонив голову в извиняющемся жесте, так же благоговейно спросил:

– Солнечная кровь. Значит, она и впрямь работает?

– Работает, но не так, как пытался заставить её работать ты, убивая невинных людей.

– Госпожа, я…

– Ты получил письмо от ярла Дану? – спросила я с надеждой, ведь Дайре должен был оповестить о Роке Солнца и драконе-заговорщике все города девяти туатов без исключения. Однако, судя по недоумённому прищуру Ллеу, он ничего не получал. Этого и следовало ожидать: Сенджу наверняка приложил все усилия к тому, чтобы мой отец оставался в неведении. – Грядёт нечто ужасное, Ллеу. У нас мало времени. Мне нужно поговорить с отцом, но сначала немедленно отпусти Сильтана и Соляриса.

– Как прикажете, драгоценная госпожа.

Я опешила, не ожидая, что он и правда послушается. Но звякнули цепи, щёлкнул ошейник, и все оковы с лязгом осыпались на пол, едва хускарлы сделали пару поворотов ключами, склонившись над Сильтаном и Солом. Однако даже шум и возвращённая свобода не привели первого в чувства, зато Солярис, мягко опустив брата, поднялся на ноги и растёр запревшие ссадины на запястьях и шее. Смотрел он, правда, не на меня, а на Ллеу, не понимая причину его уступчивости точно так же, как и я.

– Казнь отменили, моя госпожа, – сообщил Ллеу нараспев с доброжелательной улыбкой, которая не могла не таить какой-то подвох. – Истинный господин нынче очень великодушен. Утром он проснулся в удивительно хорошем расположении духа и смиловался над королевским зверем с его сородичем. Солярису более ничего не угрожает, они всего лишь находились под присмотром до вашего прихода. Король Оникс велел отпустить их, когда явитесь вы.