– Ты же понимаешь, что я вампир, да? – Теперь поднялись уже обе его брови. – Я хочу сказать, что мне ничего не стоит… – Он мигом переносится ко мне. – Поймать тебя.

Он пытается обнять меня, но я отталкиваю его.

– Нет, не так.

– Ты хочешь сказать, что есть и другой путь?

Я многозначительно шевелю бровями, глядя на него, и делаю еще несколько шагов назад.

– Всегда есть другой путь.

– Что ж, хорошо. Я укушу…

– Нет, я не дам тебе этого сделать. – И я делаю то, чему меня вчера в прачечной научил Хадсон. Я заглядываю внутрь себя, вижу разноцветные нити и беру в руку ярко-платиновую. Внезапно на меня наваливается странная тяжесть.

– Грейс, с тобой все в порядке… – Джексон осекается, и его глаза потрясенно округляются, когда я прямо перед ним начинаю превращаться в камень. Но, в отличие от того раза в коридоре, я не дожидаюсь своего превращения в статую, а останавливаюсь раньше.

И у меня получается! Как и вчера вечером, я становлюсь горгульей, но при этом по-прежнему могу двигаться, могу ходить. Я остаюсь той же самой Грейс, только в обличье горгульи.

– О боже! – Джексон подходит ближе. – Ничего себе.

– Классно, да? – Я протягиваю ему руку, чтобы он пощупал ее. – То есть если не считать рогов. – Я смущенно провожу рукой по одному из них.

– А мне нравятся эти рога. – Джексон ухмыляется. – Они придают тебе изюминку.

– Ага, щас. Та-аакую изюминку.

– Я серьезно. Они выглядят отлично. Ты выглядишь отлично.

– В самом деле? – Мне тошно оттого, что я чувствую себя беззащитной, когда задаю этот вопрос, тошно оттого, что мне нужно знать, что Джексон любит также и эту мою ипостась. И я куда лучше понимаю теперь, что чувствовал Джексон, когда ожидал моей реакции на весть о том, что он вампир.

– В самом деле, – отвечает он, водя пальцем по тыльной стороне моей ладони от запястья до кончиков пальцев.

– Ты тренировалась, чтобы научиться превращаться в горгулью? – спрашивает он, когда мы проходим немного дальше. – Это получилось у тебя так легко.

– Вчера вечером Хадсон помог мне…

Я осекаюсь, когда у Джексона делается совершенно каменное лицо.