Поэтому вместо того, чтобы расспрашивать ее об этом месте, одном из самых красивых, которые я когда-либо видела, я просто отвечаю на ее вопрос:

– Думаю, дело в том, что ты находишься здесь очень, очень долго.

– Как долго? – с напряжением в голосе спрашивает она, и ее карие глаза пылают. – Какой теперь год?

Я отвечаю ей, и она бледнеет.

– Ты уверена? Неужели действительно прошло столько времени?

Она поворачивается и смотрит на другую сторону луга, где, прикованный цепью к земле, спит гигантский дракон. Это самка, и она настолько огромна, что та драконша, которую убили мы с Хадсоном, могла быть ее младшей сестренкой. Ее громадная зеленая голова лежит на длинном шипастом хвосте, обвитом вокруг туловища, размером с восемнадцатиколесную грузовую фуру. Она глубоко дышит через расширенные ноздри, и от каждого ее выдоха трава пригибается к земле.

Прежде чем я успеваю ответить, Артелия вздыхает, будто пытаясь на чем-то сосредоточиться, затем бормочет себе под нос:

– Когда я обратилась в камень вместе с этой драконшей, у меня была мысль, что она, возможно, со мной навсегда, но я не ожидала такого.

– Навсегда – это долго.

– Да, долго. – Она опять вздыхает, затем поворачивается ко мне и смотрит на меня пытливым взглядом: – Но ты же пришла не затем, чтобы обсуждать древнюю историю, не так ли?

– Вообще-то да, за этим. У нас возникла большая проблема, и я надеялась, что ты и эта драконша времени могли бы помочь нам ее решить.

– Эта драконша? – Артелия смеется, показывая кивком на спящее чудище. – Я бы не сказала, что Асуга из тех, кто готов кому-то помогать.

– Значит, ее зовут Асуга? Красивое имя.

– Да, имя у нее приятное. Жаль, того же не скажешь о ее натуре.

– Точно, я тоже пришла к выводу, что драконы времени – не самые приятные существа.

Она фыркает и кладет свой меч на плечо:

– Иными словами, они еще те говнюки, верно?