– Это потому, что ты расспрашивала не тех людей.

– И ты хочешь, чтобы я поверила, что ты – сопливая девчонка – откуда-то узнала, кому ведом ответ на этот вопрос? Меж тем как я сама перевернула весь мир, ища его?

В глубине моей души начинает шевелиться жалость, но я подавляю ее. Эта женщина может быть очень опасной, и я не могу позволить себе отвлекаться на сочувствие к ней. Даже если то, что случилось с ней и ее дочерями, очень печально.

– Может, я и молода, но в моем распоряжении есть немалые ресурсы. И я спросила об этом именно того человека, которому ведом ответ на этот вопрос. Мою бабушку, которая очень, очень стара и мудра. Она сказала нам, что мы должны сделать. Но это опасно – чрезвычайно опасно. Мы с моими друзьями готовы пойти на этот риск, если ты согласишься, что в случае успеха – когда мы добудем то, что необходимо для освобождения твоих дочерей, – ты поможешь нашему другу.

Секунду кажется, что она готова поддаться искушению и согласиться, но затем она мотает головой, будто затем, чтобы прояснить ее, и спрашивает:

– С какой стати мне помогать вампиру? Ведь он ничего для меня не значит.

– Согласившись помочь ему, ты тем самым поможешь своей дочери, – отвечаю я. – Ты не можешь покинуть Мир Теней, а значит, не можешь исправить ошибку, которую вы с Суилом совершили годы тому назад.

– Ты думаешь, я этого не знаю? – рычит она, и на секунду вид у нее делается такой свирепый – и такой скорбный, – что мне начинает казаться, что сейчас она снова попытается задушить меня, на этот раз уже всерьез. – Мой муж вплотную подошел к тому, чтобы исправить нашу с ним ошибку, когда Хадсон остановил его.

Ее голос звучит жалобно и горько, но в нем нет настоящей злобы, и я снова доверяюсь чутью.

– Я готова поспорить, что это был его план, а не твой.

Она надменно вскидывает одну бровь.

– Готова поспорить? В самом деле?

Она блефует. Не знаю, откуда я это знаю, но сомнений у меня нет. И я продолжаю давить.

– Если бы ему удалось изменить линию времени, перезапустить ее, многие из твоих подданных никогда бы не родились. – Я вздергиваю подбородок. – Я не верю, что ты захотела бы причинить какой-то другой матери такое же горе, какое испытываешь сама. Ты не стала бы забирать у нее детей независимо от того, помнила бы она их или нет.

Королева не сводит с меня глаз, но не возражает.

– Я не прошу тебя мне доверять, – продолжаю я. – Я не настолько наивна, чтобы воображать, будто в результате этой сделки ты сразу дашь мне противоядие.

– Разумеется, – рявкает она. – Сразу ты его не получишь.

Я киваю.