Вместе с остальными друзьями они дают мне силу продолжать смотреть Королеве Теней прямо в глаза, не извиняясь и не отступая.

Силу для того, чтобы не дать ей взять верх надо мной.

И секунды превращаются в минуты, напряжение нарастает, пока мне не начинает казаться, что любой неверный ход вызовет взрыв и на меня посыплются обломки – острые, как битое стекло.

Но затем, когда напряжение становится уже невыносимым, Королева Теней сдается.

– Садись, и давай это обсудим, – говорит она голосом, так же лишенным выражения, как и ее глаза, в которые я смотрела слишком долго.

Она возвращается к своему трону, возвращается тяжело волоча ноги, совсем не так, как когда шла от него к нам.

Мне не на что садиться – ее трон стоит в центре зала в гордом одиночестве, – но я не опущусь до того, чтобы это упомянуть. Однако все разрешается как нельзя лучше – это устраивают двое теневых гвардейцев.

За считаные секунды они ставят напротив трона стул и между троном и стулом помещают стол.

Королева Теней медленно, с трудом, усаживается на свой трон, а я сажусь на стул.

За ней полукругом встают несколько ее гвардейцев, а за мной становятся мои друзья.

– Где сейчас моя дочь? – спрашивает она, когда все занимают свои места.

– Она находится в безопасности, в расположении Двора Ведьм и Ведьмаков, – отвечаю я.

Она прищуривает глаза, так что они превращаются в узкие щели.

– Если ты причинила ей вред…

– Я бы никогда не причинила вреда Лореляй, – перебиваю ее я. – Никто из нас этого бы не сделал. Мы явились сюда, чтобы помочь как Мекаю, так и Лореляй. И для этого нам надо объединить усилия.

– И разделить души моих дочерей, – говорит она.

– Да, – подтверждаю я. – Мы знаем, как это сделать…

– Почему я должна верить, что это вам по силам? Ты думаешь, сама я не пыталась? Я перепробовала все, расспросила всех. И никто не знал, как их разделить. Все уверяли меня, что это невозможно.