Расписные птичьи клетки, полные цветов.

Дорожки, мощенные разноцветными драгоценными камнями.

Причудливые купальни для птиц, привлекающие к себе пернатых разных видов, в том числе и тех, которые мне незнакомы.

Затейливые ветроловки в форме фантастических существ.

И множество произведений искусства – стена с египетскими иероглифами, древнеримские статуи, скульптуры из цветного стекла посреди пруда с декоративными карпами. Куда ни глянь, везде что-то удивительное.

Проходя под арками, следующими одна за другой и увитыми цветами, я не могу не думать, что Хадсон был бы в восторге от этого места. И не только из-за собранных здесь произведений искусства, но и из-за ощущения абсурда. Он бы наверняка оценил троицу ярко раскрашенных лягушек, выглядывающих из-под цветущего куста, или песню ветра в ветроловках.

Возможно, если у нас будет время, я смогу привести его сюда и посмотреть, что из этого понравится ему больше всего.

А пока мне надо подняться обратно на наш этаж и перегрузить нашу выстиранную одежду из стиральной машины в сушилку. Наверняка наши друзья хотят воспользоваться прачечной не меньше, чем Хадсон и я.

Но, снова проходя под арками, увитыми цветами, я не могу не заметить статую, изображающую музу истории – она сидит перед стеклянным глобусом, окрашенным в радужные тона, и пишет в гигантском гроссбухе. Я останавливаюсь и смотрю на нее, потому что я только что проходила тут. И хотя я заметила этот глобус – и даже подошла к нему, чтобы посмотреть на свое отражение в нем, – я не заметила рядом с ним статую Клио.

Она должна была находиться здесь – ведь статуи не могут сами по себе двигаться с места на место, – но я каким-то образом не заметила ее. Надо думать, все дело в том, что я была слишком занята мыслями о Хадсоне, Дворе Вампиров и Круге.

Несколько минут спустя, снова проходя мимо пруда с декоративными карпами, я вижу Флинта. Он сидит на каменном бортике, окружающем пруд, и так сосредоточенно смотрит на воду, будто ожидает, что она откроет ему тайны Вселенной.

А может, он просто глядит на свое отражение.

В любом случае он выглядит как человек, которому нужен друг.

– Что ты тут делаешь? – спрашиваю я, подойдя к нему. – Со стороны ты похож на Нарцисса.

– Ну нет, я не влюблен в свое отражение, – фыркает он. – Хотя если бы это было так, то мне, возможно, было бы легче.

– Легче? – Я удивленно поднимаю брови.

– Да ладно тебе, Грейс. Ты все понимаешь. – В улыбке Флинта сквозит печаль. – Тебе ли не знать, каково это – любить.

– Ты говоришь так, будто это плохо.

Он пожимает плечами.