– Я не могу. Мне надо…

Подходит Хадсон и забирает у нее амбарную книгу.

– Теперь этим займусь я. А ты несколько минут отдохни.

– Я не могу…

– Еще как можешь, – твердо отвечает он, вытаскивая из ее пальцев ручку. – Иден, выведи ее на свежий воздух.

– Но…

– Никаких «но». – Хадсон наклоняется и смотрит ей в глаза. – Мы справимся с этим, Хезер.

Мне надо вернуться к протоколированию – в Австралии сейчас происходит какой-то скандал, имеющий отношение к парламенту, в котором мне надо разобраться, – так что я не слышу, что именно говорит Хадсон. Но что бы это ни было, это срабатывает, потому что пару минут спустя Иден выводит успокоившуюся Хезер из зала.

– Ну так как именно мы можем помочь? – спрашивает Джексон, когда дверь за ними закрывается.

– Возьми эту чертову амбарную книгу, – рычит Хадсон, протоколируя что-то происходящее на стене из телевизионных экранов. – И выясни, что происходит в Азии. Что-то взрывается в Японии, а у меня нет времени, чтобы посмотреть, что именно.

– Амбарные книги хранятся вон в том зале. – Я кивком показываю на закрытую дверь. – Когда вы возьмете их оттуда, выберите себе стены и начните работать, потому что я зашиваюсь.

Джексон и Флинт делают, как я прошу, и садятся перед стенами, противоположными тем, за которыми наблюдаем Хадсон и я. Затем возвращается Иден и меняется местами с Флинтом, который начинает действовать как запасной игрок в бейсболе, бегая между различными стенами и привлекая наше внимание к тому, что мы, по его мнению, пропускаем.

Это работает хорошо – до поры до времени.

Я записываю ключевые моменты напряженных дебатов в ООН, когда справа от меня Флинт вдруг кричит:

– Индюшачья ферма!

Я так сосредоточена на доводах канцлера Германии по поводу изменения климата, что от неожиданности чуть не подпрыгиваю на месте.

– Какого черта, Флинт? – Я бросаю на него недоуменный – и расстроенный – взгляд, но он только кудахчет еще громче.

И показывает на экран в нижнем ряду.

– Индюшачья ферма, Грейс! Индюшачья ферма!

– Ладно, ладно. – Я киваю, чтобы он наконец заткнулся, и возвращаюсь к обсуждению резолюции по изменению климата, которая вот-вот должна быть поставлена на голосование. За канцлером выступает французский премьер-министр, и тут Флинт заглядывает мне в лицо, загородив амбарную книгу, и что есть мочи орет: