Он пытается подобрать ее, но первой ее подхватывает тень и переносит к Королеве Теней.

Тень роняет цепочку к ее ногам, и несколько секунд королева не сводит глаз с маленького золотого медальона. Вид у нее такой, будто это некая теневая тварь, которая может отравить ее. Однако в конечном итоге она все-таки нагибается, и едва ее пальцы сжимают маленький медальон, ее лицо искажается, плечи никнут, она закрывает лицо руками, и все ее тело сотрясает дрожь.

При виде ее мук у меня обрывается сердце. Будь она кем-то еще, я бы подошла к ней и попыталась сделать… хоть что-то. Что-нибудь такое, что могло бы смягчить ее боль.

Но она та, кто есть. Она Королева Теней, женщина, которая держит судьбу Мекая в своих руках. И если она решит не помогать ему… если она решит не помогать ему, то я не знаю, что делать.

– Я дала Лореляй этот талисман, когда ей было пять лет, – шепчет она в гулкую тишину зала. – Я сказала ей всегда носить его и никогда не снимать, чтобы она всегда была защищена. Он был на ней, когда появилось это проклятое место, и я… – Ее голос срывается. – Я представляла себе, что с тех пор она носит его не снимая. Что моя магия и моя любовь оберегают ее, когда сама я не могу этого делать.

Ее глаза щурятся, приобретают злобно-фиолетовый оттенок, когда она подходит к Мекаю вплотную.

– Как ты посмел отнять его у нее?

– Я ничего у нее не отнимал, – выдавливает он из себя, мертвенно-бледный от боли. – Лореляй отдала его мне перед тем, как я отправился сюда…

– Она бы ни за что этого не сделала, – рявкает она, затем свирепо вопит, повернувшись ко мне: – Если только ты не убедила ее, что ее мать больше не любит ее!

– Нет! – кричу я, заслоняясь рукой. – Я бы никогда этого не сделала.

Но королева слишком рассвирепела, чтобы поверить мне, и, широко взмахнув рукой, она обрушивает висящую над нами люстру. Сверкающие осколки фиолетового стекла рассыпаются по полу и по трону, но, к счастью, никого не ранят.

– Судьба не могла быть такой жестокой, она не могла отнять у меня мою дочь дважды.

– Возможно, судьба вовсе не пытается быть жестокой, – предполагаю я, решив воспользоваться удобным случаем, потому что более подходящего времени у меня не будет.

– Не говори так, – со злостью шипит она.

Прежняя Грейс прислушалась бы к этому предостережению и пустилась наутек. Но я не для того прошла такой путь, не для того рисковала жизнями друзей и моей пары, чтобы в конечном итоге все равно потерять Мекая.

– Возможно, ваша дочь проявила милосердие к кому-то за то, что сделала ее мать, – говорю я, проигнорировав ее предостережение. – Возможно, если ты проявишь…