«Сколько сегодня?» она спрашивает.

'5.'

'5.' Она задыхается, и я киваю в подтверждение, заставляя ее пробормотать что-то о том, что это позор. Она права. «Мне действительно нравится, когда ты здесь». Она заканчивает, оставив меня с влажным лицом, и переводит свои старые синие глаза на Гарри. Он всегда улыбается своей бабушке. 'А как мой великолепный мальчик?'

«Прекрасно и денди, спасибо». Он входит в ее объятия и яростно обнимает. «Ты выглядишь сегодня исключительно красиво, Нэн».

«О, лодка мечты». Она смеется, взяв Гарри за щеки и сжимая. «Ты красивый, красивый мальчик».

Гарри продолжает улыбаться, когда Жозефина берет его за руку и начинает вести на кухню. «Я испекла твой любимый торт», — говорит она ему.

— Ананас в перевернутом виде? Гарри вне себя, и это совершенно очевидно в его обнадеживающем тоне.

«Да, дорогой, но это тоже любимая вещь дяди Джорджа, так что тебе придется поделиться».

Я следую за ней, внутренне улыбаясь, как сумасшедший, когда она показывает Гарри на стул. «Привет, Джордж», — говорит Гарри, погружая палец в край торта. Я не единственный, кто морщится. Джордж выглядит в ужасе.

Старик кладет газету и смотрит на Жозефину, которая отмахивается. Она позволит ему избежать наказания за убийство. Поэтому я вступаю. «Гарри, это грубо», — ругаю я, но мне трудно, когда его язык ласкает его милые мизинцы.

«Извини, папа». Он от стыда опускает голову.

«Я смотрел на этот торт двадцать минут». Джордж берет сервировочный нож и начинает раскладывать по кусочку каждому из них. «Нэн Жозефина тоже отчитает меня, если я попробую».

«Но это так вкусно! Хочешь, папа? — спрашивает меня Гарри, принимая тарелку, скользящую по столу. Затем он кладет салфетку себе на колени, и его великолепные голубые глаза находят мои. Он улыбается.

Я сажусь рядом с ним, осторожно взъерошивая его волосы. 'С удовольствием попробую.'

«Папа, пожалуйста, Джордж».

«У тебя есть это, маленький человек».

Я смотрю, как Джордж подает мне кусок знаменитого перевернутого ананаса Жозефины, берет мою тарелку и ставит ее передо мной. Я немного подправляю его положение, несмотря на свое намерение не делать этого. Это привычка. Я ничего не могу поделать. Глядя на моего милого мальчика, я обнаруживаю, что он ярко улыбается мне, когда я тоже кладу салфетку себе на колени.

Он идеален.

Мой мальчик продвинулся во всех аспектах своей юной жизни. Он умен, и у него нет никаких признаков ОКР, кроме его принуждения к носке, но всем позволено. У Гарри такие носки. Я не мог только гордиться им. Я так чертовски горжусь им. Я подмигиваю ему и радуюсь, когда он хихикает и пытается подмигнуть, моргая обоими глазами вместо одного. Хорошо, может быть, не во всем продвинутый.