Зара мгновенно остановилась. Глянула только обиженно на Крайю, да собралась вся. Лицом окаменела. И запахнулась плотнее в тулуп, через порог избы переступая.

И вокруг нее ветер взвыл, подхватил что слезы, не пролитые, на подол, что дыханье теплое. Да и унес подальше от этого места.

Зара почти не видала, куда волочат ее руки сильные, да и не противилась она силе людской. Значит, Яра сильнее нее будет? Значит, снова ей в укор ставят, что-де хуже она молодой знахарки?

И Зарина выше подняла голову, позволяя усадить себя в низкую повозку, стены которой были выполнены прутьями железными, что в клеть слагались.

Уже позже, трясясь посеред повозки наравне со старой знахаркой, она слушала выкрикиваемые в спину проклятья людей, подле которых прошло ее детство. Вот дядька Тихомир, что жил всего через одну избу от них. Его широкое лицо всегда улыбалось, когда видел он Зару. И пуховые усы расползались в улыбке той от уха до уха. Да и дружили они семьями, что тут таить. Помнится, шутил как-то Тихон, что сына на Зарке оженит. А теперь вот...

Проклятье выплевывает, словно бы ведьма она, да знаком себя святым озаряет - знать, в защиту от нее, проклятой. А она что? Все та же Заринка, что и прежде. Не поменялось-то в ней ничего.

А тетка-то Люда что? Эта тоже всегда казалась своею. Казалась, знать, только. Поди ж ты, многое людям кажется...

В спину Заре полетел увесистый снежный слепок - то, видно, дети баловались, обрадованные вседозволенностью старших. И боли-то с того снежка ни на грош. Помнится, купеческая дочка любила забавляться со снегом, особенно, когда первый он, когда в радость. И, коль в спину прилетал увесистый ком, не обижалась. Да только теперь вот...

Зарина едва подавила жгучую слезу, готовую сорваться с ресниц. И почувствовала, как тяжелая рука знахарки опустилась на ее ладонь:

- Не горюй, дитя, по дуру то они. Не подумав. Люди вообще дурные по природе своей. Один бросил проклятье - и все за ним, не понимая, что шлют его не только обидчику - самому себе. Да разве ж задумаются над тем, когда злоба душу травит? - Крайя тяжко вздохнула. - Так все Ярка жила. Боялась головы высоко поднять. Озиралась наокол. И в чем повинна была девка?

Знахарка замолчала, а Заре впервые подумалось: и взаправду, чем? Не она ж себя по-за шлюбом родила. Не она порушила святые заветы о чистоте девки. Тогда за что?

И хоть девке по-прежнему было тяжко думать про Ярославу, но впервые всколыхнулось в ее душе... разумение?

Всколыхнулось громким раскатом - да и озарило Зарину: ни за что она молодую знахарку не любила. Не виновна та ни в грехах мамки, ни в любви Свята. Да и грех ли - родить дитя? Не больший грех был бы отнести его к старой знахарке, да выплюнуть комком кровавым, а потом под венец пойти, словно бы и не случилось ничего?