- Ты устал, Князь, - проговорил Велерад. - Да и ворожея твоя измоталась за дни в походе. Дитя силы тянет, в рост пошло. Ей бы отдохнуть...

И Соляной Князь махнул рукой, чтоб стольники тут же прибрали блюда.

- Радислава, ты проводи гостью в палаты ее. А мы еще останемся с воином. У него ко мне вопросы имеются.

И он махнул дочке рукой.

Княжевна поднялась неспешно. Поклонилась низко Велераду, Дару, да протянула тонкую руку ворожее:

- Пошли, Ярослава.

И снова глаза в пол, снова учтивый наклон головы. И лица почти не видать. Глаза вот сокрыты.

Ярослава взглянула на мужа. Не хотелось ей покидать нареченного да идти одной с дочкой Князя, вот только могла ли она высказать сомнения в его решении?

Оттого и пошла покорно, и Дар долго глядел ей вслед, потому как сердце его гулко стучало в груди - неспокойно было воину.

- Ты не думай, ворожею твою не обидят. Радислава жизнью своей за нее отвечает. И, коль я наказал встретить вас с почестями, в Соляных Копях приказа не ослушаются. Не беспокойся о жене, Князь. Не думай. Пойдем лучше со мной, пока весь двор тут. Ты многое должен узнать...

И Велерад поднялся с места, увлекая за собою Дара.

***

Степной Хан сидел на паласах разноколерных.

Вокруг него - верные воины, для которых жизнь Хана важнее собственной. Рядом - родовитые степнячки, все до одной - жены.

Айнур подает кумыс сладкий в высоком кумгане. И сосуд тот золотом изрезан, да лалами багровыми раскрашен. Кумган стоит дороже жены младшей, и она это знает. Оттого и дрожат руки перед статным воином...

Жена младшая юна - Хан взял ее из дома, когда той едва исполнилось четырнадцать оборотов солнца. Уговорил отца, что, дескать, к самому Правителю в Шатер высокий дева войдет, оттого и ждать больше нельзя. Старик и противился, а вот уступил...