— Лис! — к ней подбежала Элина, кинулась обнимать. — Как ты, Лис, с тобой всё в порядке? О, мне столько нужно тебе рассказать! Смотри, и не ругай меня, умоляю! — она протянула руку с брачным браслетом на запястье.

— Поздравляю, — сказала Иларис, не имея сил вникать во всё случившееся. — Прикажи запрячь карету. Сестричка. Прошу тебя. Карету. Мне надо в монастырь Ласточек.

Ехать верхом она не смогла бы.

— Лис, ну подожди, какой монастырь! Подожди. Прошу тебя, — обиженно воскликнула Элина. — Выслушай же меня!

— Не надо. Умоляю. Карету, — Иларис закрыла глаза.

— Карету! — крикнула Винья. — Карету для леди Иларис быстрее!

Мать Карнела сказала — если что-то случится, то надо прийти к ней. Если небо рухнет… что там ещё? Вот, небо рухнуло. Иларис дала ей слово — прийти и всё рассказать.

Поэтому — карету…

* * *

Её сразу провели в кабинет матери Карнелы и попросили подождать. И здесь, в этих давно знакомых стенах, вся тяжесть положения обрушилась на Иларис, стала такой очевидной. Конрад, который упрашивал её бежать, кажется, даже готов был заставить — так вот почему! Он знал всё вот это. И граф Карс тоже знал. Теперь она поняла, но… всё равно одно с другим не сходилось. И — её ребенок. Она не даст ему честное имя — у неё нет для него имени! Она так хотела бы растить сына и любить, и ни на кого не оглядываться, и гордиться им, но…

Она знала, что делала. Сама виновата.

Боль в душе росла и грозила стать невыносимой.

И сестра теперь останется ни с чем. Разве только уповать на королевскую милость! Им обеим! И Несс, её Несс…

О Пламя, что же она натворила!

Иларис опустилась на колени посреди кельи, обхватив себя руками и дрожа. Сил не было совсем.

Хлопнула дверь — вошла мать Карнела.

— Лис! — она всплеснула руками. — Ну что же ты, девочка моя! Мёрзнешь? Совсем нездорова, — она поспешила сдернуть со своего кресла шаль и набросила на Иларис, при этом опустившись на колени с ней рядом. — Как ты всех напугала! Приехала, хорошо. Ничего, что в ночь. Отдохнёшь, я поставлю тебя на ноги не хуже колдуна. И кое-что пора уже тебе рассказать.

— Что же я натворила, матушка. У меня будет ребёнок, — Иларис повернула руку кольцом вверх и с ненавистью посмотрела на яркий рубин, как на предателя. — Как мне быть теперь? Матушка, я готова на всё, но я его не отдам… моего сына. И я всё равно его люблю. Я люблю Конрада Бира, хотя это нельзя, я понимаю… — последнее, то есть любовь к Биру, тоже оказалось таким очевидным и даже безумным…

Но это лучшее, что с ней случилось. И даже раскаяться не получается — просто больно!