— Думаю, — раздражаюсь я.

— Да неужели? — иронизирует он, повторив тембр самого Верещагина.

— Мы едем в Москву, — сообщаю я Виктору Сергеевичу, садясь к нему в машину впервые за эти дни.

— Завтра? — вежливо спрашивает он, нисколько не удивившись моему появлению.

— Сейчас, — лаконично отвечаю я.

— Хорошо. Домой за вещами? — тут же соглашается он.

— Нет. В Москву, — настаиваю я.

Когда автомобиль трогается с места, я набираю Игоря.

— Мне нужна твоя помощь, — не здороваясь, говорю я.

— Конечно, — спокойно соглашается он сразу. — Что нужно сделать?

— Я еду в Москву. Ты мне нужен там завтра вечером, — выкладываю я.

— Я еду из Москвы, — смеется Игорь. — Разворачиваюсь. Договорились.

Середина ночи. В доме отца тихо. Нас встречает Аркадий Сергеевич.

— Здравствуйте, Валерия Ильинична! Илью Романовича будить?

— Нет, — отвечаю я. — Это подождет до утра.

В прохладной тишине спальни я лежу, глядя в потолок. Я открыла тяжелые шторы, и фонарь во дворе получил возможность накрыть желтой скатертью высокий натяжной потолок, и теперь любимые голубые ели отца разыгрывают для меня театр теней. Вот они поклонились чинно, солидно. Вот печально приподняли в стороны верхние ветки. Вот любезно помахали мне в знак приветствия.

Я не смогла заставить себя заснуть, хотя очень устала. И только когда я перестала бороться с бессонницей, она сдалась сама.