— Сан Тельмо!.. Вы здесь, — в один голос воскликнули Вероника и Вильямс Джонсон.

— Вы даже не потрудились закрыть дверь, что было весьма неосмотрительно с вашей стороны, — с мрачной сдержанностью заметил Сан Тельмо, усилием воли беря себя в руки. Он остановился в дверях и прислонился к косяку, стараясь казаться непринужденным, и только серые, бездонные глаза, горящие на мертвенно-бледном, холодном и надменном лице, выдавали его ярость. — Я пришел за женой, преподобный, и подожду, когда она допишет письмо, которое Вы можете отправлять, когда Вам заблагорассудится, но, если Кастело Бранко заявятся сюда за Вероникой, они будут иметь дело со мной.

— Чего Вы хотите, Сан Тельмо? — прямо спросил его пастор.

— Это я должен задать Вам подобный вопрос, преподобный Джонсон. Быть может, Вы — адвокат по бракоразводным делам? Вы так рьяно стараетесь разрушить узы законного брака, — в тон ему ответил Деметрио.

— Наш брак был задуманным тобой гнусным и постыдным фарсом, — возмутилась Вероника, — и ты не имеешь права отстаивать его!

— Ну нет, я буду отстаивать его всеми силами! Стану защищать его от тебя, от него, — Деметрио ткнул пальцем в пастора, — и от всех Кастело Бранко вместе взятых, если они приедут… Сейчас идет открытый бой, а не партизанская война. Я сказал тебе свои условия и указал единственный путь к свободе!

— А я ясно ответила тебе: «Нет, нет и нет.» Я не стану лить слезы и никогда не подчинюсь твоей грубой силе!

— Я очень прошу тебя идти со мной, Вероника, — твердо заявил Деметрио. — Ты же не станешь заставлять меня уподобляться дикарю. Право, было бы жаль покушаться на драгоценную жизнь преподобного Джонсона.

— И ты смог бы убить его? — ужаснулась Вероника.

— Ты не оставляешь мне выбора.

— Вы наверняка сможете ранить, или убить меня, ведь я безоружен! — спокойно заметил преподобный.

— Надеюсь, Вероника не вынудит меня к этому, — холодно ответил Деметрио.

Вероника собралась, было, возразить мужу, но тут снаружи раздался громкий топот и голоса. Все трое обернулись на шум и увидели бегущих к реке людей.

— Сан Тельмо!.. Сан Тельмо! — послышался откуда-то издалека хриплый голос Ботеля.

— Пирога!.. Патрон Деметрио, пирога! — с сияющими от счастья черными глазами радостно сообщила подбежавшая Аеша. — Индеец Игуасу уже на причале. Он привез три огромных плота, а на них вещей видимо-невидимо. Все побежали к реке поглядеть на плоты.

Деметрио и глазом не повел. Не двигаясь с места, он пристально смотрел на Веронику, но в его серых глазах уже не было жгучей ненависти, а была лишь глубокая боль и безнадежная печаль, граничащая с отчаянием. Почувствовав эту боль, потрясенная Вероника отвела взгляд, словно боялась простить мужа без всяких объяснений.