На следующий день я просыпаюсь рано, полный непонятной надежды на лучшее и сил. Сегодня я приведу сына Элис к королю, и все будет хорошо.
После утомительного совещания посла и королевских министров о предполагаемом договоре — еще больше пустых речей, еще меньше решений, чем прежде, — бен Хаду наконец отпускает меня. Близится полдень. Тем лучше, думаю я: меньше придется прятать Момо. Я иду по лабиринту коридоров и галерей к покоям герцогини Портсмутской, как раз заворачиваю за последний угол — и тут мне навстречу выходит Жакоб. При виде меня лицо у него делается трагическим, почти до смешного.
— Я шел тебя искать.
— А я шел к тебе, — радостно отвечаю я. — Сегодня вечером я должен представить Момо королю — лично, в его покоях.
— Ох. Его нет. Это я и хотел тебе сказать.
— Нет?
— Я спросил мадам, где он, она махнула рукой и ответила: «Il n’est plus à moi»[23].
— Что?
В животе у меня такое ощущение, словно я проглотил пушечное ядро.
— Она мне не говорит. Может быть, тебе скажет.
Луиза сидит в гардеробной, листая журнал, вокруг нее суетятся слуги. Увидев меня, она ослепительно улыбается.
— Мсье Нус-Нус! Очаровательно. Посидите со мной. Что скажете о новой моде на фонтажи? Высоковаты для меня, не находите? Лицо не будет казаться слишком длинным?
Она разворачивает журнал — «Le Mercure Galant»[24] — в мою сторону, и мне открывается изображение женщины в кружевном головном уборе, делающем ее похожей на нелепого попугая с хохолком.
— Чудовищно, — коротко говорю я, забыв про манеры.
Луиза заливается смехом, шутливо ударяя меня журналом.
— Мужчины! Что вы понимаете в моде!