– Не сильнее любой из нас! – рассмеялась Лола.

Полет туда получился очень комфортным. Пассажиры, экипаж, прогноз погоды, кормежка – все было легко, а вечеринка в Осло «под знаком Джорджа» вышла веселая. Лола закрыла дверь номера, сбросила мокасины, как тринадцатилетняя девчонка, и вошла в «Гугл». Он – как обычно – ничем ее не порадовал, так что пришлось прибегнуть к «спицетерапии». На стоянке и в Нуазьеле черный жакет занимал руки. Телевизор включен, мысли путаются, связать ряд, распустить… Сегодня вечером она будет думать о глазах Франка… И о глазах Бертрана на фотографии в Le Monde – честных, печальных, вопрошающих. Ты думал обо мне? Тебе грустно из-за меня? Я отправила тебя в тот ад… Уверена, ты думал обо мне, когда тебя похищали. Я хочу знать. Я хочу увидеть тебя. А ты нет? Потому-то и не пишешь. Я просто хотела, чтобы ты вернулся как можно скорее.

Я потеряла тебя и испортила жизнь Франку, а хотела обратного.

Она схватила пульт, нажала на кнопку… И попала на конец норвежской передачи. Нет, не о рыбаке, изящно закидывающем удочку, а об очень красивой молодой блондинке, улыбающейся счастливой улыбкой. Она вязала свитер, о котором мечтают женщины всего мира. Лола услышала голос Бертрана: «А ты?» Я хочу жить с тобой. Она взяла спицы и закончила обшлага правого рукава. Я уверена, что не ошиблась в размере. Этот жакет будет тебе к лицу. Черный – твой цвет, Бертран. Твои глаза, твой объектив. Сядь в мой самолет, пожалуйста! Я иногда делаю четыре рейса в день. На следующей неделе лечу в Москву. Мне нужно сказать тебе тысячу вещей. Напиши мне. Напиши мне. Напиши мне.

На следующее утро, на стойке портье, она купила открытку. Черный драккар[62] заходит в порт. Приехало такси. Лола сунула открытку в сумку. На обратном пути в списке пассажиров не оказалось ни одного Бертрана из всех, проживающих на планете, хотя Лола подумала: Пусть Дафна забирает остальных, мне нужен только мой. Они готовились к взлету, где перспектива бесконечна. А до звезд рукой подать – в полете.