– Но поскольку вы пэр, то могли бы добиться перемен и заслужить признания как лорд Фокстон, барон Костоправ!

Лукас весело рассмеялся.

– Очень надеюсь, что этого не произойдет!

Сюзанна тоже рассмеялась.

– Посмотрим, милорд. А теперь я провожу вас в вашу комнату. Вам необходимо отдохнуть. Или, может быть, сначала горячую ванну?

– О, с удовольствием! – Лукас с улыбкой поднялся. – Благодарю вас, Сюзанна.

– Мы с Симоном всегда рады вам. Что ж, вскоре я ухожу на поиски повитухи, но позднее загляну к вам.

Сюзанна проводила гостя до его комнаты, затем покинула дом, надеясь отыскать повитуху, но, шагая по оживленным улицам, думала она вовсе не о повитухе, а о том, как Лукас распорядится своим будущим. В каком-то смысле он все равно что едва вылупившийся птенец, однако неглуп и найдет свой путь. И если повезет, то он вернется в Англию, поселится неподалеку от Симона, и они снова будут лучшими друзьями.

Длительные поиски не увенчались успехом, поэтому Сюзанна, вернувшись вечером домой, сразу направилась к Мари и принялась уговаривать ее повременить с родами хотя бы еще неделю. Мари рассмеялась и сказала, что этого она обещать не в силах.

Утомленная долгими поисками, Сюзанна ушла к себе и устроилась за письменным столом, чтобы написать свое еженощное послание Симону. Это время суток она любила особенно – в доме смолкали все звуки, и ее мысли были всецело обращены к мужу.

«Безумный, безумный Брюссель, 15 июня 1815 года Пишу тебе сегодня пораньше, потому что хочу почувствовать тебя рядом, мой Симон. Дни тянутся как годы, слухи распространяются по всему Брюсселю как лесной пожар. «Французы идут, французы идут, бегите, спасайте свою жизнь!» Мне говорили, на дорогах и канале, ведущем к Антверпену, не протолкнуться. Ты был прав, когда посоветовал нам сидеть тихо в нашем надежном и уютном доме. Может, французы и впрямь идут – и в конце концов придут, я в этом уверена, – но я пока что не слышала хоть сколько-нибудь достоверных сведений о том, вошли они в Бельгию или нет. Герцога Веллингтона постоянно видят в городе, он ведет бурную светскую жизнь, сыплет остротами, посещает балы и устраивает званые ужины, чтобы успокоить горожан. Сегодня он намеревался появиться на торжестве, которое обещает быть блистательным, – на балу у герцогини Ричмондской. Вероятно, он как раз там в эту минуту – само спокойствие и обаяние. Будь ты здесь, чтобы составить мне компанию, я тоже хотела бы побывать на этом балу, но, увы, тебя со мной нет. Жаль, что я ни разу не видела тебя в мундире. Ничуть не сомневаюсь, что выглядишь ты в нем великолепно. Порой в полночь мне кажется, что мысленно мы дотягиваемся друг до друга, я чувствую твое тепло, ум и доброту. Несомненно, это лишь игра моего воображения, но эта иллюзия мне нравится. Мари отказалась от наших ежедневных прогулок, поскольку слишком быстро устает. Неудивительно, если вспомнить, какой груз она носит. Вместе с тем она стала беспокойной, и мадам Морис по секрету сообщила мне, что ребенок может появиться на свет в любую минуту. Я так перепугалась, особенно потому, что как раз сегодня узнала, что повитуха, которая до этого приходила к Мари, бежала из города. Надо найти другую, и поскорее!»