Опустив голову, я твердила себе: ты не упадешь в обморок, на своем веку видела много мертвецов, нет, ты не упадешь в обморок… О боже, у него такие же синие глаза, как… Ты не упадешь в обморок, черт возьми!

Дыхание наконец выровнялось, пульс тоже. Страх пропал, и я принудила себя приблизиться к мертвецу. Не знаю, что меня побудило это сделать – жалость, любопытство или шок. Но потрясение от неожиданности прошло, и я уже не видела в покойнике ничего страшного.

Да его обычно и не бывает. Все равно, какой ужасной или безобразной была собственно смерть человека, нас страшат лишь муки страдающей души; едва душа отлетает, остается только предмет, не более того.

Голубоглазый незнакомец умер на виселице. Во рву он лежал не в одиночестве. Конечно, я не собиралась разрывать сугробы, но теперь мне было понятно, что спрятано под белым покрывалом, и различала очертания тел, смягченные снежной пеленой. Во дворе лежало не меньше десятка тел, которые ожидали либо оттепели, во время которой легче будет копать землю, либо зверей из ближайшего леса, которые станут их могильщиками.

От этой мысли я смогла выйти из ступора. Было некогда предаваться грусти из-за увиденного – в противном случае в небо из этого рва уставится еще одна пара неживых голубых глаз.

Следовало отыскать Мурту и Руперта. Возможно, удастся пройти через ту же дверь, из которой вытолкнули меня. Она была слабо укреплена и не охранялась так, как главные ворота и другие входы в тюрьму. Но мне требовалась помощь, и срочно.

Я посмотрела вдаль. Солнце низко опустилось и проглядывало сквозь дымку, нависшую над самыми верхушками деревьев. Воздух, казалось, отяжелел от сырости. Было похоже, что к ночи начнется снегопад: на восточном краю небосвода облака сгущались. Сумерки настанут не позже чем через час.

Я пошла вдоль по рву – мне не хотелось, пока можно было этого не делать, лезть наверх по крутому склону. Вскоре ров поворачивал и затем спускался к реке; вероятно, вместе с талым снегом в реку из тюрьмы уносило отбросы и нечистоты. Я добралась почти до поворота высокой стены, когда позади себя услышала еле заметный звук. Я обернулась. В ров упал камень, который на обрыве задел лапой крупный серый волк.

С точки зрения волка, я, вероятно, была неплохой заменой доступной добыче, которая лежала рядом под снегом. Конечно, меня было сложнее поймать, потому что я двигалась и могла сопротивляться, но, впрочем, я двигалась медленно и неловко. Зато я не закоченела так, что о меня можно обломать зубы, – свежее мясо с теплой кровью. На месте волка я бы долго не думала. Вероятно, он тоже так решил.