Тяжело вздохнув, Джейми продолжил рассказ:

– Вскоре я почувствовал его руку на голове, но не двинулся с места. Он очень нежно гладил меня по волосам. Было тихо, слышалось лишь его хриплое дыхание да треск огня в жаровне… кажется, я ненадолго уснул.

Когда Джейми пришел в себя, Рэндолл стоял перед ним. «Вам лучше?» – спросил он вежливо, даже участливо. Джейми молча кивнул и встал. Рэндолл, оберегая раненую руку Джейми, подвел его к походной кровати.

– Я дал слово не оказывать сопротивление, но я не был намерен ему помогать и лишь стоял на месте как столб. Я думал, что позволю ему делать все, что оно пожелает, но сам не буду в этом участвовать, сохраню дистанцию между ним и собой – по крайней мере в мыслях…

Рэндолл усмехнулся и дернул Джейми за больную руку – достаточно сильно для того, чтобы тот повалился на кровать от неожиданной оглушительной боли. Рэндолл опустился перед кроватью на колени и в считаные минуты доказал Джейми, что его представление о дистанции иллюзорно…

– Он… он сказал мне, что я восхитителен, – говорил Джейми, не смотря на меня и с диким усилием вцепившись пальцами не поврежденной руки в край постели.

Я было собралась остановить его, заметить, что ему необязательно продолжать рассказ, что он не должен его продолжать, но вместо этого с силой сжала губы и стиснула руки, чтобы не коснуться его.

И Джейми поведал об остальном: о неторопливых, с наслаждением, ударах кнутом, перемежаемых поцелуями; о невыносимой боли от ожогов, которая выводила его из обморока к новым мучениям и унижениям… Он рассказал все, иногда с трудом подбирая слова, иногда плача, рассказал больше, чем я, казалось, могла вынести, – но я все вынесла, молча слушая его, как исповедник.

– Клэр, я не хотел думать о тебе… такой, обнаженный, беззащитный, униженный… вспоминать, как я тебя любил. Это было бы все равно что богохульство. Я хотел исторгнуть тебя из своего сознания и… просто существовать, сколько смогу. Но он этого не допустил.

Щеки Джейми повлажнели, но он не плакал.

– Он говорил со мной. Говорил постоянно. Иногда угрожал, иногда произносил нежности, но часто упоминал тебя.

– Меня?

После долгого молчания голос скорее напоминал хриплое воронье карканье.

Джейми кивнул и вновь ткнулся лицом в подушку.

– Да, – спустя минутную паузу сказал он. – Он ужасно к тебе ревновал, ты же понимаешь.

Нет, я не понимала.

– О да. – Он опять кивнул. – Когда он ласкал меня, то спрашивал: «А она делала так?»

Голос дрогнул.

– Я ничего не отвечал, я не мог ответить. И тогда он спрашивал, что, как я думаю, ты бы почувствовала, если бы увидела, как я… как я…