Глубоко вздохнув для храбрости, я взяла в руку флакон с нашатырным спиртом. Несколько мгновений постояла у постели, глядя на пожелтевшее лицо, заросшее щетиной. Он протянет самое большее день, а то и всего несколько часов.

– Ну ладно, чертов шотландский ублюдок, – негромко промолвила я. – Поглядим-ка, действительно ли ты так упрям.

Я вынула его искалеченную руку из воды и отодвинула в сторону посудину. Открыла флакон с нашатырным спиртом и поводила им у Джейми под носом. Он чихнул и попытался отвернуться, но не открыл глаз. Я вцепилась ему в волосы на затылке, чтобы удержать голову, и опять поднесла флакон к лицу. Он замотал головой, как бык, выведенный из блаженной дремы, и глаза наконец раскрылись.

– Это еще не все, Фрэзер, – прошипела я ему в ухо, пытаясь воспроизвести голос Рэндолла.

Джейми застонал и втянул голову в плечи. Я схватила его обеими руками и стала грубо трясти. У него оказалась такая горячая кожа, что я едва не отпустила.

– Просыпайся, ты, шотландский ублюдок! Я с тобой еще не закончил!

Он изо всех сил старался приподняться на локтях – с покорностью, от которой у меня просто разрывалось сердце. Голова моталась в разные стороны, пересохшие губы тихо и неразборчиво повторяли: «Пожалуйста, не теперь…»

Силы закончились, и Джейми повалился лицом в подушку. Комната уже наполнялась парами опия, я тоже чувствовала его действие.

Скрипнув зубами, я засунула руку ему между ягодиц и ухватила за мошонку. Он слабо и придушенно вскрикнул, отодвинулся в сторону и попытался свернуться калачиком, зажав руки между ног.

В своей комнате я провела у водяного зеркала целый час, заклиная память – о Черном Джеке Рэндолле и о Фрэнке, его потомке в шестом поколении. Они были такими разными, но так поразительно похожими внешне!

Думая о Фрэнке, вспоминая его лицо и голос, его жесты, его манеру любить, я страдала. Коли я сделала выбор возле каменного круга, я пыталась изгнать его из памяти, но тень Фрэнка не уходила, постоянно таилась в глубине моего подсознания.

Мне было больно предавать его, но я заставила его появиться из тени – так, как учила меня Гейлис. Это было непременно нужно, так как в тени оставался еще один человек – с такими же руками, с таким же лицом. И я вызвала и его, слушая, наблюдая, определяя сходства и различия, создавая личность, впечатление, маску, для того чтобы шепотом и любовными прикосновениями обмануть одурманенный рассудок. Наконец, я покинула свою комнату, помолившись за душу ведьмы Гейлис Дункан.

Теперь Джейми лежал на спине, поеживаясь от боли, которую причиняли ему раны. Невидящие глаза остановились.