Так легче.

Чудес не бывает. Есть только вечная борьба между тобой и миром вокруг.

– Я раньше тоже не верил в чудеса, – тихо произнес Эрик, всю свою жизнь борющийся с миром не на жизнь, а на смерть. – Но вот я смотрю на тебя и начинаю в них верить.

Да, для людей необъяснимые способности Нины сродни чудесам, но для нее – это проклятье.

Машина остановилась уже в сотый раз, но они до сих пор не выехали с центрального проспекта. Из-за организованной на улицах столицы войны между снегоуборочной техникой и стихией, движение было не просто затруднено, казалось, автомобили скоро полезут друг на друга, а значок светофора на карте навигатора впервые за долгое время мигал темно-красным цветом с максимальной цифрой «десять» посередине. Да, таких пробок столица не видела уже давно.

И тут, словно в доказательство того, что мир может быть еще хуже, красный шевроле въехал бампером в темно-синий форд впереди. Замигали желтые огоньки стоп-сигнала, оба разъяренных пробкой и неудачей водителя вышли из машин на переговоры. К превеликому сожалению всех, застрявших на проспекте, водителей, время приезда полиции для оформления протокола займет не менее часа. А это значит, что если бы значок светофора имел шкалу не от одного до десяти, а хотя бы до пятнадцати, то он непременно налился бы черным цветом обречения и безысходности, а потом задымился и, вообще, взорвался.

– Эрик, предлагаю проложить маршрут по набережной, иначе проторчим тут до ночи, – констатировал Учтивый Карл.

Это означало, что путь будет проложен по окружной, но по всем параметрам он гордо заявлял своими смелыми цифрами расчета времени по навигатору, что будет быстрее, чем путь через проспект.

– Хорошо, только строй не теряйте, – согласился Эрик.

Учтивый Карл кивнул и тут же пробубнил что-то в рацию. Через минуту джип вывернул в узкий закоулок между зданиями вслед за джипом с телохранителями, что прокладывал путь двум своим собратьям позади. С тех пор как Пастаргаи смело заявили о себе, конвой из трех бронеджипов стал для компании минимальной необходимостью.

– Это ведь все из-за твоих родителей, не так ли? – спросил Эрик немного погодя.

Нина сначала не поняла его, но уже в следующее мгновение спрятала лицо за шарфом еще глубже. Они никогда не говорили о ее родителях, но это не значит, что разговор был под запретом. С течением времени Эрик становился все ближе, и тема смерти ее родителей неизбежно продвигалась ему навстречу.

– Могу поспорить, что ты обожала Рождество, когда они были рядом, – продолжал Эрик уже полушепотом, словно боялся спугнуть Нину, как маленькую птичку пугает едва заметный шорох.