Каорский купец на прощание церемонно раскланялся с хозяином лавки, боком присел на свободный край телеги и хлопнул рукой по мешкам. Видимо, это была команда отправляться в путь – мальчишка тронул поводья, конь в последний раз укоризненно оглянулся и потащил поклажу в сторону городских ворот.

Арно Лакомб некоторое время крутился у амбара, поглядывая в сторону Никиты. Он не вполне понимал, почему господин стоит на улице и что делает рядом с ним их старый слуга. Не дождавшись распоряжений, торговец не осмелился досаждать высокопоставленному гостю. У него хватало своих забот.

Он обругал парня, который предавался безделью, тут же нашел ему какую-то срочную работу и сам пошел заниматься своими купеческими делами.

А Никите в этот момент было не до Лакомба. Он думал о каорском купце и тщедушном парнишке. Представлял себе их одинокую телегу на пустой извилистой дороге в дремучем, полном разбойников лесу. Идея такой поездки, даже на его легкомысленный взгляд, выглядела рискованной.

– Не страшно им вдвоем, без оружия? – поинтересовался он у Деда. – На телеге-то до Каора полдня езды, наверное. Всякое может случиться по дороге. Времена ведь неспокойные. – Последнее утверждение прозвучало полувопросительно.

– Времена лихие, – согласился Эдвард. – Поэтому они поедут общим обозом вместе с другими купцами и с вооруженной охраной. Им приходится идти на риск, в Каоре сейчас перебои с продовольствием. Крестьяне перестали подвозить продукты в города, боятся.

Никита понимающе хмыкнул:

– Их можно понять, кто бы ни воевал между собой, главные беды достаются крестьянам.

– Точно! – горячо поддержал старик. – Католики с гугенотами гоняются друг за другом и по пути грабят и жгут все, что попадется. Разумные люди предпочитают сидеть по домам и беречь припасы. Хотя, по правде сказать, уцелевших домов в округе остается все меньше, и припасов тоже: столько народу погибло за последние три десятилетия, землю обрабатывать некому.

– Неужели все так плохо? – усомнился Никита. – На первый взгляд Лантерн выглядит мирно.

Жизнь вокруг и правда текла своим чередом. Около ворот замка, как и две сотни лет назад, толпились горожане: кто-то пришел по делу, другие из праздного любопытства. Между ними терлись попрошайки: убогие калеки, нищие пилигримы, странствующие монахи. По улице вдоль крепостной стены, лавируя между лужами, пробирались женщины с корзинами и узлами.

– В Лантерн сейчас действительно тихо. Город католический, протестантов здесь не жалуют. В случае опасности закрывают ворота и держат оборону. Ну, ты же вроде специалист, знаешь, как это бывает, – подмигнул Дед, видимо, намекая на мятежного Филиппа, в роли которого Никита оказался прошлой ночью. – Хотя, говорят, лет двадцать назад гугеноты все же захватили город во время какого-то католического праздника. Тогда здесь собрались церковники из многих соседних городов, служили мессу. Во время службы армия протестантов и напала на Лантерн. Ими командовал некий Дюра – настоящий зверь! В тот день много народу погибло. Священников перебили практически всех, около двухсот человек.