Надо полагать, без сознания находился недолго. Темнота, журчание ручья, шум дождя и приближающиеся голоса.

– Блядь! – выругался один. – Где его искать? Нихуя не видно! У тебя в машине фонарик есть?

– Нет.

– Да что ж такое, Вова!? Ни хрена у тебя нет!

– Я ж говорил, наверху надо было ждать!

– Че ты мне говорил?! Кто знал, что этот упырь через окно полезет?! Звони Дуплету, чтобы возвращался и три фонарика по дороге купил! И чтоб живо…! Чую, здесь он где-то притаился. Да пусть батарейки не забудет!

Голоса стихли. Двое его преследователей прошли сверху вдоль обрыва ручья, всего метрах в пяти от него. «С фонариком здесь меня быстро найдут», – подумал Николай Анатольевич. Собрав силы, с трудом поднялся. Бок ужасно болел. Наступать на левую ногу невозможно. Правое плечо ныло. К тому же такая слабость, что любое движение приходилось делать только усилием воли. Подгоняемый страхом, он поплелся вдоль русла ручья в противоположном своим преследователям направлении, шатаясь, хватаясь руками за валуны, спотыкаясь и падая. Был еще один мост с трубой для ручья под ним. Пришлось опять по-пластунски. После этой трубы встать уже не мог. Полз. Сознание периодически проваливалось, но он все равно полз на остатках адреналина. Уперся в бревно, перекинутое через ручей, используемое как мостик. Здесь берега не такие крутые. Выбрался из ручья, пополз по тропинке. Слева заметил забор, сквозь щели которого виднелся небольшой белый домик. «Дача, – подумал он. – Надо туда. Там спасение». Сил хватило только чтобы приподнять грудь от земли и навалиться на доски забора. Сознание отключилось.

Очнулся от того, что сильно чесалась щека. Хотел почесаться. Не получилось. Левая рука упиралась во что-то мягкое, чего он не в силах поднять. Любое движение правой руки тут же отдавалось острой болью в плече. Открыл глаза. Небольшая комната с белеными стенами и дощатым потолком освещалась через квадратное оконце с занавеской тусклым пасмурным светом, может утра, может вечера. Под окном стол, накрытый клеенкой, рядом стул. Диван у стены, весь обложенный листами бумаги. В углу потрескивала высокая прямоугольная печка, облицованная зелеными изразцами, местами облупленными. Возле печки, под потолком, на всю длину комнаты натянуты две веревки, на которых как белье развешаны листы бумаги. Напротив окна дверь. Слева, в углу, массивный кухонный стол с небольшой электрической плиткой на нем. На плитке булькала, позвякивая крышкой, алюминиевая кастрюлька. Рядом чайник да стеклянная банка с торчащими из нее вилками и ложками.