Иногда даже сквозь "не смогу" пробивается костлявая рука "тебе придётся". Отдать игру в романтику другому пользователю. Её создателю.

На этаже тускло светили светодиодные лампы. Ещё пару дней и они перегорят. Двумя этажами ниже шуршали чьи-то шаги. Где-то, а это везде, в квартирах стояла гнетущая тишина. Словно здесь никто не живёт.

– Прости, что испортила окончание вечера. Ночь…

Девушка опустила глаза. Чтобы парень не понял, не узнал отблеск слезы на ресницах.

Но он и так это видел, опустившись на корточки перед. Ночь… Они оба потеряли десять часов тёмного времени суток, совместный завтрак в квартире на Свиблово, дурацкие разговоры о поездке в Европу в пять утра…

– Завтра. Обещаю. Завтра мы с тобой встретимся и ночь. Обещаю, что останусь с тобой.

– Не обещай того, в чём не уверена.

Юра молча водил пальцами по её шее, застёгивал на все пуговицы кардиган, в котором всё равно было холодно. Он хотел выбить дверь. Набить морду тому, кто за ней сейчас. В безумной ненависти остаться до раннего утра с ней, в постели, на глазах другого. Раздеть её, показать как надо любить. Её. Гордую, но слабую до максимума.

– Тань…

– Юр, я люблю тебя. Обещаю, завтра я останусь с тобой. Останусь настолько, насколько ты сам захочешь.

Нелепое прощание после свидание. Оно не должно было быть таким. И последний поцелуй сегодняшнего дня не должен быть таким солёным как сейчас. Но был. Признание. Паническое, но правдивое. Они не торопились расходиться. Юра тянул девушку к себе поближе. Крепко обнимал. Пойти против её воли было очень просто. Ты же мужчина, сила на твоей стороне. Но просьба любимой женщины – сильнее.

– Я ещё пять минут здесь постою.

Таня вставила ключ в замочную скважину, но не поворачивала его. Безумец. Проскочит в приоткрытую дверь и дальше Лёша, невменяемый и неуправляемый.

– Езжай домой, – она не повернулась в сторону своего художника, произнося каждый слог сквозь зубы. Дурак-человек. И его нельзя за это винить. Таня опустила голову, отсчитывая мысленно тридцать секунд. Ровно столько надо, чтобы шаги оказались у лестницы. Обидится. Наверное. Назовёт в душе любимую "больная дура". Наверное.

Но Юра уйдёт, наконец-то, дав возможность Тане быстро открыть дверь в собственный ад.

Встреча с любимым монстром для танцовщицы сейчас могла быть чем-то вроде переговоров с террористами. Вот она тёмная ночь. Ни кусочка естественного света. Вокруг в комнатах стоит тишина. На кухне тусклые лучи маленьких ночных лампочек. На столе разбросаны бинты, пластыри, ватные палочки. По всей квартире летает едкий запах чистого спирта.