Боялась схватить больной удар по лицу и душе в ответ.

– Это всё или… – сделав глубокий вдох, Таня совсем тихо не своим голосом начала, но споткнулась, уже наперёд догадываясь, что далее не может быть лучше.

Угадала.

– Есть ещё кое-что. Это гораздо серьёзней, – учитель делал паузы, чтобы казаться мягким, спокойным, давалось ему это с трудом. Часто он закрывал глаза, и в телефоне отдалённо было слышно звук стакана, – не знаю в курсе ли ты, утром от передозировки наркотиками умер студент нашего училища с которым… Тесно общался Алексей. Я связывался с родителями умершего мальчика. Алексей часто бывал в их квартире и мать с отцом во всём винят его. Последние два месяца парень не жил дома вообще. Родителям сказал, что у Алексея своя квартира, и он зовёт в неё пожить, помочь с экзаменами, с работой в театре. Выяснилось, что парень нигде не жил. Нашли его мёртвым в гостиничном номере. Я не хотел, да и сейчас не хочу, чтобы ты, Татьяна, знала всё это, но ситуации, о которых я узнал, повергли меня в шок. Не верю, что это всё Алексей, но… Факты не за него. Это не просто всё, это конец его карьеры. Наркотики, смерть несовершеннолетнего ученика… Если Алексей подсадил его на запрещённые вещества это уголовное дело. Я… – на этом этапе преподаватель уже не мог владеть собой и сделал снова паузу, чтобы выпить рюмку успокоительного, – не знаю, что возможно сделать в этой ситуации. Но ты должна знать. Родителям Алексея я, естественно, ничего не сообщал. Знаю, что такие новости для них без следа не пройдут. Поговори с ним и уговори связаться со мной. Это важно для всех.

В горле вместо слов горели буквы. Воздух? Его для Тани не осталось.

– Вы… Хорошо, что не звонили родителям. Спасибо. Я… Мы… Сделаем что-нибудь. Сейчас же мы обсудим всё произошедшее. Тщательно, до мельчайшей детали. Вы… Простите, что Вам и училищу пришлось оказаться втянутыми во всё это. Родителям того мальчика… Передайте мои соболезнования. Это трудно…

Таня тараторила, чтобы не быть безразличной сукой. Чтобы не быть эгоисткой в глазах прославленного преподавателя. Не жалеть здесь и сейчас одну себя. Но чем дольше она говорила, тем сильнее менялся её голос и была заметна паника, стоявшая на пороге.

– Таня, – преподаватель прервал поток её дрожащих мыслей.

– Я не знала. Ничего не знала, Леонид Николаевич. Ничего. Он клялся, что исправился. Я…

– Таня, послушай меня. Постарайся успокоить себя. Поговори с ним. И если всё плохо, звони родителям. Немедленно, – по ту сторону абонент прислушался. Тихо. Нет всхлипов, тяжёлого воздуха в трубку. Сильная девочка. Как в детстве научили. – В любое время ты можешь позвонить мне. Сегодня. Завтра. Ночью. Просто возьмёшь и позвонишь мне.