Лёша вскочил из-за стола, пнув рядом стоящий стул. Сука. Какая же она всё-таки сука. Говорит вслух. Повторяет. Ещё и ещё. Громче, протяжней. Дрянь. Она даже и капли не знает, что было в театре, что было с тем парнем. Парнем… Танцор сжал волосы, согнувшись пополам.

– Это всё происходит из-за тебя. Один парень, второй. Одного избил, второго убил. Лёша, посмотри мне в глаза.

Взгляд девушки просил говорить. Пожалуйста, хоть раз, немного, по точкам. Нельзя вперёд, назад лишь деградация. Сломал, убил, иссяк. Таня сжимала пальцы в кулак. Внутри всё падало. Медленно. Ужасно медленно. Вниз. Страшно, когда люди умирают. Не случайно. Их губят. Уничтожают. И преступниками становятся те, кто нам дорог.

Лёша громко промычал.

– Да, Лёш. Из-за тебя умер парень. Он был с тобой эти дни. Ты спал с ним, ты снимал ему номер, нюхал с ним. А теперь его нет.

– Что… Что из-за меня? Это я его накачивал наркотиками?! – парень метнулся к шкафу. Хлопнула дверца. Открылась крышка и в горло пошёл холодный поток высокого градуса. Горячие волны успокоительного.

– Ты подсадил на них! Ему было всего шестнадцать…

– Тебя там не было. Не ори на меня! Поверить не могу, что тебе рассказали всё это. Кто?

– Твой преподаватель!

По голове парня ударила память. Этот самый преподаватель, чей взгляд никогда не грел любовью, но всегда толкал вперёд и только так. Его Лёша любил и ненавидел. Боялся и ждал похвалы. Что-ж. Теперь этот прекрасный не молодой мужчина как прутик от веника сломал своего ученика, холодными фактами.

Это из детства, оттуда, удар памяти по голове, когда те самые взрослые, говорившие "ты лучший, ты умница" вдруг меняются и раз за разом твердят – "ты ужасен, это отвратительно". Когда ты к ним бежишь, обнять и просить "помогите" они говорят "ты там сам, как-нибудь сам".

Гордо подняв голову и пьяно наклонив бутылку виски, парень процедил сквозь зубы:

– Бред старого списанного танцора. Всегда ненавидел меня.

Таня развернулась и резко поехала в другую комнату. Опять всё расплывается перед глазами. Дверь входная. Там должен быть Юра. Нет, не должен. Но он там. Или не там. Таня прислушалась к наружным звукам. Тихо. Пустая лестничная площадка. И лампа сделала последний вздох, пустив на коридор у лифта темноту. Нет там Юры. Голова девушки опустилась низко. Ладони хотят прижаться к лицу, но она же обещала что справится. О нет. Не в этот раз.

– Он сам просил достать меня "что-то весёленькое". Умолял. Истерил, – Алексей усмехнулся и сделал крупный глоток виски, – Открою тебе секрет, милая моя, люди подсаживаются на то, на что хотят. Никто им не хозяин. Слабые, жалкие, ведомые. Я же знаю, что говорю.