Коттедж Ивановых производил впечатление более величественное и опасное, чем мне показалось в первый раз. Может быть, потому что обхватывающая его со всех сторон ночная мгла словно просачивалась между кирпичной кладкой на стенах и медленно вползала внутрь дома, как огромное потустороннее существо, сверкающее дьявольски оранжевыми глазами-окнами, в которых отражался свет стоящего во внутреннем дворе фонаря. А может быть, я просто до сих пор подсознательно боялась того, что может произойти со мной в этом доме?

— Давай проведу тебе маленькую экскурсию по дому, — предложил он, помогая мне снять с себя куртку и раскрутить тщательно замотанный вокруг шеи шарф. Максим выглядел очень воодушевлённым, радостно улыбался, позволяя мне вовсю любоваться милейшими ямочками на его щеках, и впервые на моей памяти так заметно суетился. — В кухне и гостиной ты уже была, дальше по коридору кабинет, прачечная и выход на веранду. Покажу тебе её чуть позже, оттуда надо бы разгрести всякий хлам и прогреть её, — его пальцы взволнованно прошлись по волосам и оставили часть влажных после снега прядей забавно топорщиться на затылке. — На втором этаже моя комната и комнаты братьев, а нам на третий. Там спальня матери и гостевая, в которой ты пока будешь жить.

Мы поднялись по лестнице сразу на третий этаж, миновав одинаковые с виду коридоры и холлы со стенами светло-серого цвета и геометрическим рисунком, выложенным из молдингов. Однако короткий и узкий обрубок лестницы уходил ещё выше, упираясь прямиком в потолок с очертаниями спрятанного в нём люка. Поймав мой заинтересованный взгляд, Иванов поспешил объяснить:

— Там чердак. В детстве мы лазили на него по ночам и рассказывали друг другу страшилки, пока пьяный Никита не грохнулся с этой лестницы и чуть не свернул себе шею. После этого на люк поставили специальный магнитный замок, ключ от которого мама, конечно же, потеряла.

А вот та самая обещанная мне гостевая комната оказалась помещением, по размеру больше напоминавшим однокомнатную квартиру в стареньких хрущёвках, вроде той, в которой мы с родителями жили, пока я была совсем маленькой. С помощью декоративного стеллажа со сквозными полками комната условно делилась на две зоны: гостиной, с небольшим диванчиком и парой кресел, и спальни — с огромной кроватью, по ширине наверняка пришедшейся бы впору сразу четверым взрослым людям.

— Я надеюсь, здесь хорошая слышимость. Хотелось бы верить, что ты найдёшь меня по отчаянным крикам «спасите!», когда я заблужусь, — пролепетала я, оглядываясь по сторонам и поближе придвигаясь к улыбающемуся Максиму. Он же моих неуверенных попыток напроситься на нежности не заметил, взволнованно оглядываясь по сторонам и нервничая, кажется, намного сильнее меня.