— Зато здесь есть своя ванная комната. Ты пока осматривайся, а я принесу всё необходимое и подберу тебе что-нибудь для сна, хорошо?

— Конечно, — мой ответ слился со звуками его стремительно удалявшихся шагов, поэтому тут же сорвавшегося с губ усталого вздоха он уже не услышал.

Пока он ходил, я сидела на самом краешке этой до неприличия большой кровати, теребила пальцами край объёмного свитера цвета слоновой кости и пыталась отогнать от себя ощущение полной потерянности, словно я не просто оказалась в чужом доме, а попала в параллельную вселенную со своими порядками, законами и незнакомым мне языком. Иначе как объяснить, что в присутствии Иванова я внезапно растеряла весь свой словарный запас и умение связно формулировать мысли?

Сверху изредка доносились то скрип, то какой-то подозрительный шелест, то лёгкие завывания, наверняка принадлежавшие разгулявшемуся на улице ветру, но всё равно пускавшие вдоль по моему телу маленькие мурашки. Понимание того, что именно здесь мне придётся в одиночку провести всю ночь, вселяло в душу необоснованный и нелогичный страх, подстёгивающий воображение и пробуждающий всех детских монстров, прячущихся под кроватью и в тёмных углах.

Максим вернулся довольно быстро, но и этого времени мне хватило, чтобы накрутить себя до предела, после чего неизменно хотелось спрятаться под одеяло и жалобно скулить. Если бы действие алкоголя не сошло на нет сразу после моего недолгого сна в такси, именно так я бы и поступила, не побоявшись выглядеть как маленькая глупая девочка. Но теперь моими поступками руководило в первую очередь желание показать себя с лучшей стороны — может быть, даже с той идеально-правильной, показательно-прекрасной стороны, которой во мне не существовало на самом деле. Поэтому я с искусственно налепленной на губы улыбкой взяла из его рук все протянутые вещи и скрылась в ванной комнате.

Ему действительно удалось найти всё необходимое: зубную щётку и несколько мизерных флакончиков с шампунем и гелем для душа, какие выдают в отелях, а ещё обычную белоснежную футболку, еле уловимо отдающую ароматом его одеколона и оказавшуюся достаточно длинной, чтобы надёжно прикрыть мои ягодицы.

Он ждал меня на кровати, так же неуверенно примостившись на самом краю, и задумчиво покусывал губу. Несколько первых мгновений смотрел на меня пристально, изучающе, с совершенно не знакомыми мне до сих пор оттенками эмоций в глазах, казавшихся сейчас потемневшими, грязно-синими, как неистово бушующее во время шторма море. А потом, опомнившись, специально отвёл взгляд в сторону и позволил мне быстро прошмыгнуть через комнату и юркнуть сразу под одеяло, чтобы прикрыть голые ноги и просвечивающие сквозь тонкий хлопок контуры тела.