— А чем ты вообще питаешься? — скептически поинтересовалась я, распахнув дверцу холодильника и оглядывая пустующие полки. В таком шикарном доме я ожидала увидеть как минимум выстроенные рядами банки с икрой, кроличьи тушки и экзотические фрукты, а не одиноко болтающуюся в дверце бутылку кефира, вскрытую пачку творога и несколько яблок с уже изрядно сморщившейся кожурой.

— Ну, на завтрак я чаще всего ем хлопья…

— С кефиром? — на всякий случай уточнила я, ещё раз проверив все полки и убедившись, что молока на них не было.

— Нет. Прямо так, сухие. Мне так нравится, — на его светлых щеках начал проступать бледно-розовый румянец, а рука тут же взметнулась к затылку, снова взъерошивая влажные волосы, которые он успел наспех пригладить, пока я переодевалась. — А ещё есть печенье. Иногда готовлю яичницу…

— И ты всегда так ешь?

— Днём я ем в гимназии, а вечером заезжаю куда-нибудь в кафе. Или пользуюсь доставкой продуктов и еды на дом, — он помахал в воздухе своим телефоном и, выпятив вперёд грудь, с гордостью добавил: — И я умею жарить картошку!

Смешок вырвался из меня быстрее, чем я успела приложить ко рту ладонь, чтобы хоть как-то смягчить его. Правда, смешно мне совсем не было: это стало обычным жестом отчаяния и растерянности перед реакцией на подробности внешне беззаботной жизни Максима, о которых я и представить себе раньше не могла. Но больше всего меня ставило в тупик то, что сам он, кажется, считал это всё вполне нормальным и сейчас смотрел на меня с искренним непониманием, умилительно надув от обиды и без того пухлые губы.

— А к вам не приходит какая-нибудь… гувернантка? Домработница? — в моём голосе звучали отголоски надежды, которую он явно воспринял неправильно и надулся ещё сильнее.

— Давно уже нет. Раз в неделю только приходят убираться. Зачем посторонние люди в доме, тем более когда я большую часть года живу здесь один? — он поднялся и пошёл к кофеварке, по пути тихо пробурчав: — Между прочим, картошка и правда вкусная получается.

Захлопнув дверцу холодильника, я подошла к нему со спины, обняла за талию и прижалась щекой к плечу, в расслабленном состоянии оказавшемуся неожиданно и приятно мягким. Мне никогда раньше не приходилось заботиться о ком-то, кроме себя, да и с собой не всегда удавалось нормально справиться. Но сейчас я просто обязана была сделать хоть что-нибудь, даже если для этого придётся наконец взять ответственность за собственный выбор и отвечать за свои поступки.

— Я, конечно, так себе повар, но как насчёт сырников на завтрак? — он повернул голову и поймал мой смущённый взгляд, коротко кивнул в ответ и чмокнул меня в кончик носа. — Но на ужин я тогда потребую с тебя ту самую картошку, так и знай.