— Полин, — от раздавшегося рядом голоса мамы я вздрогнула, но, вместо привычной попытки придумать оправдание своему нахождению дома среди дня или объяснение своим слезам, внезапно начала рыдать ещё сильнее, вцепившись зубами в собственную ладонь.

Насколько же надо быть дурой, чтобы ни на секунду не задуматься о том, что родители отсыпаются дома после дежурства, и даже не обратить внимания на их верхнюю одежду и обувь в коридоре. А ведь своим отвратительным воем я ещё и разбудила их — ещё один маленький пунктик в длинный список причин, чтобы себя ненавидеть.

— Расскажешь, что случилось? — матрас чуть прогнулся под весом присевшей на самый краешек мамы, в чьём напряжённом голосе очень явно угадывался страх.

Не мудрено: вчера вечером дочь присылает откровенно вызывающее сообщение «мы дома», а сегодня прибегает с уроков в слезах и скулит, как побитая собака.

— Я всё испортила. Я снова всё испортила. Я конченая дура, которая ничего в этой жизни не может нормально сделать.

— Не говори так про себя, — возмутилась она, аккуратно погладив меня по коленке прямо через покрывало. Потом легонько потрясла за ногу, и мне пришлось пойти на уступки и повернуть голову, позволяя ей взглянуть на своё зарёванное лицо, а заодно и самой полюбоваться её поджатыми губами и сдвинутыми к переносице бровями. — Я не хочу, чтобы ты так себя оценивала.

— А разве ты сама не оцениваешь меня так же? — обиженно буркнула я, шмыгая носом и в глубине души безумно желая услышать настолько необходимые сейчас слова утешения. Именно сейчас мне нужны были банально-лживые «всё будет хорошо» и «ты у меня умница», совсем как глоток воздуха утопающему.

— Конечно же нет! — возмущённо парировала мама, укоризненно покачав головой. — Ты всегда воспринимаешь в штыки все наши с отцом попытки как-то расшевелить тебя, считая, что мы просто придираемся. А на самом-то деле невозможно смотреть, как ты упрямо отказываешься от того, что тебе на самом деле под силу. Будто ребёнок, который давным-давно научился пользоваться ложкой и уже сжимает её в руке, но всё равно из принципа лезет в суп пальцами.

— Но ты сама постоянно меня ругаешь… — вяло попыталась возразить я, вспоминая, что именно и как мне говорили родители за последние несколько лет. И поняла, что не могу вспомнить практически ничего, ведь каждый раз, видя признаки недовольства или разочарования на их лице, я просто переставала слушать, сквозь поток постоянно идущего фоном в моей голове самобичевания улавливая только укоризненный или усталый тон.

— Ну ругаем, но по делу же! Или мы, например, должны были похвалить тебя за то, что обманом сбежала от нас к какому-то парню? А в остальное время мы лишь пытаемся донести до тебя, что ты можешь намного больше, чем делаешь. И нас, как родителей, очень угнетает видеть, как ты осознанно и будто назло всем принижаешь себя.