Я не знаю, что тут работает — то ли весьма четкое понимание, что ни я, ни Яр не входим в число попавших в опалу Козыря людей, то ли личная Ветровская магия убедительности, но сопровождающий Василия Ивановича делает полшага в сторону, делая красноречивый жест — спрашивайте, мол.

— Благодарю, — Яр с легким удовлетворением кривит губы и разворачивается к начальнику охраны, — в общем-то у меня вообще всего один вопрос. Вот этот.

Я не успеваю никак среагировать, когда кулак Ветрова взлетает в воздух. И когда он врезается в челюсть нашего, кажется, почти бывшего безопасника, с такой силой, что тот даже не удерживается на ногах, отлетая на пол.

Господи! До звезд из глаз. Этого от Яра я меньше всего ожидала. Когда сам Козлевский приподнимает голову — я вижу, как искажено от дикой боли его лицо, как сбегает из уголка рта красная струйка. Это ж как он ему врезал?

— В следующий раз, когда вздумаешь полоскать своим грязным языком имя моей женщины, — медленно проговаривает Ветров, глядя на противника сверху вниз, — запасись лишней челюстью. Потому что целых зубов у тебя в этой точно не останется. У меня все.

Это он произносит, уже обращаясь к безмерно офигевшему сопровождающему Козлевского, и шагает мимо, к разъехавшимся в стороны дверям лифта. На меня даже не смотрит.

А вот я на него смотрю. Очень пристально. А потом — шагаю следом.

— Яр…

— Давай не будем, — Ветров чуть покачивает подбородком и запрокидывает голову, — я знаю, что ты не просила. И что тебе это не нужно. Знаю. Это было нужно мне, ясно?

Он такой напряженный, пожалуй, даже хорошо, что в лифтах в рабочее время настолько немного народу, что они даже бывают пустыми. Не хотелось бы мне, чтобы хоть кто-то видел его таким. Хотя, я не уверена, что он выглядел бы так же хоть с кем-нибудь, кроме меня.

— Зачем? — мне сложно говорить бесстрастно. Мне много чего сложно, на самом деле, так же как и справляться с тем, что происходит внутри меня. — Что ты этим изменил?

Мне ведь и вправду должно было плевать на все это.

— Ничего, — глухо произносит Ветров, не раскрывая глаз, — ничего этим не поменяешь. Это не значит, что этого не нужно делать. И что твоему имени не нужна моя защита.

Ох, Яр… Иногда мне так хочется тебя убить. И даже не потому, что ты такой несносный персонаж, а просто потому что…

Меня спасают разъезжающиеся двери лифта. Спасают и лишают возможности обменяться с Ветровым хотя бы еще парой фраз. Нужно прийти в движение и вспомнить про реальность, в которой, между прочим, тоже много всего происходит.

А как хотелось выкроить хотя бы секунду, чтобы потянуться к нему и обнять. Просто потому что мне чертовски сильно приспичило это сделать!