— Ну слава богу, — насмешливо роняет Эдуард Александрович, — а я-то думал, мне стоит беспокоиться о производственной травме и компенсации за перелом челюсти. А тут банальная драка, за которую моя компания платить не обязана. Спасибо, Ярослав Олегович, и напомни мне, что я очень хочу увидеть тебя у себя на спаррингах. Оформим это как тимбилдинг Совета Директоров.

Перелом челюсти? Серьезно?

Хотя, если приглядеться — можно заметить, что линия подбородка у Козлевского действительно поплыла.

— Так вот в кого Плюшка такая драчунья, — тихонько шепчу я, и у Ветрова на физиономии проступает такая концентрированная отцовская гордость и “да-да, в меня”, что сложно удержаться от смешка.

Я и не удерживаюсь.

Может, это, может быть, что-то другое служит толчком к дальнейшим событиям, я не знаю. Есть только факт, что секундой спустя Кристина взлетает со своего стула как окрыленная праведным гневом мегера.

— То есть вы ему так спустите драку, Эдуард Александрович? — возмущенно шипит это чудное виденье. — Он покалечил вашего сотрудника, и это уже не первый раз, между прочим, а вы спустите это на тормозах? Снова? Может, вы еще и премию ему выпишите за это?

— Может, — Козырь чуть склоняет голову набок, кажется — тоже любуясь начальницей кадрового отдела, — снова, Кристина? Может, вы подробнее расскажете, о каком это снова вы ведете речь? В стенах моей фирмы это первый случай, когда Ярослав Олегович решает свои проблемы подобным образом. В стенах моей фирмы.

 Последние слова он повторяет совсем особым образом, и это оказывает магический эффект. Теперь белеет и Кристина, делая маленький шажок назад. Она понимает, что выдала себя сама.

Тот второй случай, когда Яр полез в драку — снова из-за меня, снова с причастным к делам Рафарма человеком — произошел в “Артемисе”. И пострадавшим был не кто-нибудь, а Ютака Такахеда, человек, с которым в обычной жизни видеться пусть и начальнику кадрового отдела не полагалось.

Вот зачем Козырь вообще завел речь о травме Козлевского. Ему наверняка доложил тот самый сопровождающий об этом, и о Яре тоже, и это был простейший развод Кристины на эмоции. Он её просчитал.

Она и вправду легко провоцируется, я это помню.

— Садись, два, — Козырь презрительно кривится, — роль “я тут совершенно ни при чем и даже не догадываюсь” завалена в первом же акте. Признаться, Кристина, я ожидал от тебя большего. Организатор всех этих сливов должен был быть куда умнее. Но без Ютаки ты, судя по всему, способна только на дешевые провокации.

— Это голословное обвинение, Эдуард Александрович, — тем временем манерно продолжает Кристина, на ходу соображая удариться в оборону и скрещивая руки на груди.