Я закрываю глаза.

– Ничем.

– Я могу лягнуть его в пах.

Я хрипло смеюсь. Мне не до смеха. Но картина, где Жизель нападает на Джека, – это…

Она берет мою руку, переплетает наши пальцы. Мы делали так в детстве, когда шепотом делились своими тайнами. Сестра вытирает мне слезы.

– Я отвезу тебя домой, Эль.

Домой!

Я киваю, и мы уходим из спортзала. Темнота в коридоре под стать беспросветности в моей душе. Мы залезаем в ее машину и некоторое время сидим не двигаясь, глядя прямо перед собой. От усталости я превратилась в камень. Представляю, как он расхаживает сейчас по моему дому, собирая свои немногочисленные пожитки, как уходит.

Боже! Я слишком рисковала. Я принимала каждый новый день в надежде, что так продолжится и дальше.

Любовь – тяжелый труд, и для нее нужны двое, готовые на него.

Джек никогда не раскроет свое сердце. Я думаю о завтрашнем дне, и в мое сердце заползает пустота. И о послезавтрашнем… Я опять близка к срыву и до боли стискиваю руки, чтобы этого не произошло.

Жизель гладит меня по руке.

– Думаю, он уже ушел, – говорю я на выдохе.

Она трогается с места. Мы подъезжаем к дому, входим внутрь. Его машины уже, конечно, нет. В кухне нас встречает Тофер, он озабоченно смотрит на меня.

– Что происходит? Джек пришел и ушел. Вид у него был… какой-то убитый.

Жизель сбивчиво рассказывает ему о моих разговорах с Марвином и с Джеком, я тем временем достаю из буфета бутылку виски и наполняю три стакана.

Я протягиваю виски Жизель, рука дрожит. Я делаю глубокий вдох и смотрю на сестру.

– Где твое кольцо? – Я стараюсь не думать о Джеке, сейчас главное – она.

Она вздрагивает, часто моргает.