Представитель снова посоветовал ему подыскать богатую женщину и жениться на ней.

Некоторое время Бонапарт интересовался некоей мадемуазель Дефужер, с которой познакомился в театре «Фейдо», потом перенес свое внимание на подругу матери госпожу Пермон, урожденную Стефанополи-Соммен, недавно похоронившую мужа. Эта почтенная дама имела дочку по имени Лаура (которая впоследствии выйдет замуж за Жено и станет герцогиней д’Абрантес) и сына двадцати пяти лет. Наполеон быстро разработал, по его мнению, достаточно хитрый план: для того, чтобы все богатство семейства Пермонов перешло к семейству Бонапартов, он собирался выдать свою сестру Полину за этого молодого человека, а самому жениться на его матери…

Одним прекрасным августовским утром он отправился к госпоже Пермон и с совершенно серьезным выражением на лице изложил ей свой план. Добрую женщину минут десять сотрясал бешеный смех, глубоко оскорбивший бывшего генерала.

Вот как описывает эту достойную водевиля сцену герцогиня д’Абрантес:

«Он добавил, целуя руку моей матери, что решил начать создание союза двух семейств с заключения брака между ней и им сразу же после того, как окончится траур.

Моя мать так часто рассказывала мне об этой сцене, что я знаю все ее детали, как если бы была главным ее действующим лицом. Она несколько секунд глядела на Бонапарта с удивлением, смешанным с изумлением, а потом так расхохоталась, что смех ее донесся до нас, сидевших втроем или вчетвером в соседней комнате.

Бонапарта очень шокировало то, как было принято предложение, которое он считал вполне нормальным. Мать моя заметила это и поспешила объясниться, сказав ему, что во всем этом смешно выглядела именно она сама.

— Дорогой мой Наполеон, — сказала она ему, прекратив смеяться. — Давайте поговорим серьезно. Знаете ли вы, сколько мне лет? Так вот, вы не знаете этого. И я вам этого не скажу, поскольку это моя маленькая тайна. Скажу лишь, что я могла бы быть матерью не только вам, но и Жозефу. Отставим же эти шутки в стороне: мне оскорбительно слышать это от вас!

Бонапарт сказал ей, как ему казалось, всерьез, что возраст женщины, на которой он женится, был ему совершенно безразличен, тем более что выглядела она не старше тридцати лет; что по зрелом размышлении к тому, что он сказал ей, можно было добавить только эти замечательные слова:

— Я хочу жениться. Мне предлагают в жены очаровательную, добрую и приятную женщину, у которой есть салон в Сан-Жерменском предместье. Мои парижские приятели настаивают на этой женитьбе, а мои старые друзья отговаривают меня от этого. Что же касается меня, то я хочу жениться, и то, что я вам предлагаю, устраивает меня во многих отношениях. Подумайте же над этим.