— Не настолько душевное. Там есть фильм про Ханну, который вы мне советовали?

Нет, для этого фильма не время, и она открывает свою книгу.

— Ладно, — говорит, — буду читать.

Айвен все еще кричит на адвоката. Нам нужно выставить его из дома. Попроси его уйти, Мэри Кей. Давай. Ты прикусываешь верхнюю губу и хрустишь костяшками пальцев, Айвен извиняется, едва ли искренне, и его голос затихает, когда он хлопает дверью ванной. Я встаю с кресла Фила и бросаю пульт Сурикате, а ты следуешь за мной на кухню.

— Мэри Кей, — говорю я, — он больше не может здесь жить. Ты же понимаешь. Дальше будет только громче.

— Все не так просто, Джо. — Номи открывает «Колумбайн» (регресс — слово дня), и ты вздыхаешь. — Стыдно признаться, но дом принадлежит ему.

Хорошо, что ты мне открылась, и я киваю.

— Ясно…

— Длинная история. Мы с Филом так и не научились обращаться с деньгами.

— Значит, дом записан на его имя?

Ты смущена, хотя ни в чем не виновата, и мы так близко, Мэри Кей, мы в паре шагов от настоящей свободы…

Айвен снова хлопает дверью ванной и снова говорит по телефону.

— И ты еще называешь себя юристом? Перезваниваешь мне через четыре часа и отчитываешь за то, что я хочу от них откупиться? У них что, аллергия на деньги появилась? До или после аллергии на член?

Номи закрывает книгу и берет телефон.

— Посмотрю, могу ли я вернуть документы в Нью-Йоркский университет.

Видишь, Мэри Кей? Хорошие новости! Мы возвращаемся в прежнее русло.

А потом Номи бросает телефон на диван и вздыхает.

— Я даже не знаю, кому отправлять электронное письмо. — Она хватает пульт. — Да и зачем париться из-за университета, если в семье такой бардак?

Замечание верное, но ей не будет так одиноко, когда мы с тобой создадим новую семью. Ты пытаешься сесть рядом, она тебя отталкивает.

— Номи, черт возьми, посмотри на меня. Я люблю тебя. Обещаю, все скоро наладится.