Ты не машешь мне рукой, но и пальцем не грозишь. Поворачиваешься ко мне спиной и притворяешься, что тебя отвлекла какая-то «нафталина», — на самом деле нет, однако ты еще не закончила меня наказывать. Нужно просто все наладить.

Дорога домой дается нелегко, голова болит, и мне, наверное, следовало от парома ехать домой на такси, а потом лечь в постель. В конце концов я не выдерживаю и принимаю таблетку обезболивающего. Беру грязный коврик перед дверью, бросаю в стиральную машину — мне нужно подготовить дом к твоему возвращению — и смотрю, как он вращается в барабане. Ненавижу лекарства… Прикладываю ладони к стеклу, вижу, как плывут лодки, мой рот полон слюны, я потею, а голова полна испорченной сахарной ваты.

Таблетки слишком сильные, а коврик — это парусник. У меня галлюцинации. Я слышу, как Стивен Бишоп в аэропорту поет о женщинах на Ямайке, а затем ненастоящая музыка умирает, и я снова у себя дома, и мои ноги на полу прачечной, и это мои ноги, а коврик больше не парусник.

Я не один.

Я вижу в отражении мужчину. Мы в Бейнбридже, здесь безопасно, однако меня не было две недели, а грабители не дремлют. Они приглядываются к пустым домам. Наверное, он не знал, что я вернулся.

Он делает шаг вперед, я сжимаю кулак, отражение становится отчетливее, и мы ведь в Бейнбридже — может, просто зашел сосед, обеспокоенный шумом… И все же Бейнбридж находится в Америке, а Америка жестока, и если б сосед зашел меня проведать, он бы меня окликнул.

Я прищуриваюсь, как Суриката, вглядываюсь в его образ. Вижу бейсболку и узкие покатые плечи. Он низкого роста. Совсем как Гномус. Я поворачиваюсь и вижу Гномуса, однако он зашел не для того, чтобы меня проведать. Он вооружен, а я безоружен и медлителен (лекарства — зло), и его удар стремителен. Бам!

Герой повержен, Мэри Кей, положительный герой.

44

44

Говорят, обвинять жертву — последнее дело, но все-таки иногда жертва того заслуживает. Я принял проклятую таблетку натощак и не запер дверь, как житель Бейнбриджа в четвертом поколении, который не считает нужным запирать дверь, ведь тут всегда было безопасно, — и знаешь что? Поделом мне. Я заслужил, чтобы меня скрутил бейнбриджский сумасшедший в шестом поколении, помешанный на кроссфите.

Гномус ни при чем. Я сам виноват.

Чувствую запах средства для чистки стекол «Виндекс». Отбеливателя «Хлорокс». В общем, всего, что заканчивается на «кс». И я не могу его пнуть, ноги связаны в районе лодыжек, и у меня рана в голове, а карате я не владею.

Он надел мне на голову мешок. Ничего не вижу. Во рту носок — судя по всему, грязный, — и я едва могу пошевелить языком, но все не может кончиться вот так. Гномус меня не убьет.